В первых двух главах вспоминаются некоторые раздирающие сердце обстоятельства при вторжениях неприятеля и отведения народа в плен во время трех первых переселений, из которых первое было в четвертый год Иоакима (Дан 1:1; [592] Иер 25:1 [593]), — второе в одиннадцатый год того же царя (2 Пар 36:6–7 [594]), а третье — через три месяца после второго при Иехонии (4 Цар 24:15–16 [595]). Указав на унижение, одиночество и безлюдие или малонаселенность Иерусалима за многое и мерзостное беззаконие, пророк изображает, как враги грабят все без пощады и без разбора; дерзновенно входят даже во святилище. Бог наслал это на Иудеев во гневе Своем за то, что Иерусалим был мятежником — и вот на улицах меч, а в домах смерть (1:1–22 [596]).

Да! Господь разлюбил красу Израилеву; воспылал огнем на Иакова; посыпал стрелы из десницы Своей; облил яростью скинию Сионскую; отверг царя и священника и возгнушался Своим жертвенником…… теперь все разломано и раскидано: царь и князья у язычников; старцы на земле во власяницах и посыпанные пеплом; дети умирают на руках у матерей. Что сказать тебе, Иерусалим? Страдание твое велико, как море безбрежное. До этого довели тебя лжепророки твои к полному удовольствию врагов твоих. Ежечасно даже по ночам взывай к Господу со слезами: воззри, Всевышний! возможно ли, чтобы матери ели своих детей, — чтобы священника убивали во храме, — чтобы на улицах падали девицы и юноши, а на площадях валялись трупы старых и малых (2:1–22 [597])?!

Это изображение, располагающее к сердечному сокрушению, могло благотворно действовать на Иудеев, ожесточившихся среди тогдашних страшных бедствий. Ибо гордые своей прежней славой и доблестями предков, торжествовавших над всеми невзгодами, они не легко могли помириться со своим тогдашним плачевным состоянием.

В третьей главе вспоминаются бедствия, постигшие самого пророка следующим образом. Господь завел меня во тьму; измождил тело; сокрушил кости; обложил отравой и горечью; окружил меня стеной или сделал мое состояние безысходным; не слышит моего вопля, так что нет мне радости, нет надежды. Но во глубине души моей лежит убеждение, что Господь Вседержитель доля моя. Хорошо в молчании ждать спасения от Господа. Благо человеку, когда он несет иго в юности своей (Плач Иер 3:27). Ибо Господь не навсегда оставляет; Он видит все несправедливости на земле. Сетуй не на Бога, а на грехи свои. Мы согрешили, и Господь сделал нас грязью на земле. Бросил меня в яму, но и оттуда внемлет гласу моему и говорит: не бойся. Рассуди же дело мое, Господи, и воздай врагам моим (3:1–26 [598]).

Таким образом это воспоминание есть руководство к надлежащему взгляду на общественные бедствия и составляет образец частной молитвы среди них.

В четвертой главе оплакивается окончательное разрушение Иерусалима и храма, последовавшее в одиннадцатый год царствования Седекии, а именно: пророк говорит, что все драгоценное и священное потеряло свое значение: золото валяется на ряду с черепками глиняной посуды; матери перестали кормить своих детей; вместо червленицы грязь на князьях; везде кара страшнее Содомской; назореи почернели или обесславлены; убитые счастливее живых, мучащихся голодом; дошло до того, что матери едят детей своих. Чего никто не ожидал, то и случилось. За грехи пророков и священников враг вошел в ворота Иерусалима и наступил конец; всех переловили в сети свои, не исключая и царя, о котором мы говорили: в тени его будем жить среди народов. Ликует теперь Идумея и земля Уц. Но наказание Сиона кончилось: покарает Господь и Идумею за ее грехи (4:1–22 [599]). Следовательно, народу Иудейскому надо сохранить бодрость духа и твердое упование на милость Божию.

В пятой главе излагается молитва от лица всего народа Иудейского. Вспомни, Господи, наше поругание и крайнее бедствие, говорит пророк. У нас нет ни пищи, ни пития, ни безопасности; порабощение и насилие отняли у нас все…. и отечество наше опустело. Ты тот же милосердный и правосудный: почто же забываешь нас?! Обрати нас, Господи, к Тебе, и обратимся, обнови дни наши, как прежде (5:1–22). Эта молитва показывает то, что как бы ни было греховно состояние человека, он может обращаться с молитвою к Богу, — и что без воздействия благодати Божией исправление человека не совершается. Итак в книге Плача святой пророк Иеремия располагает своих несчастных соотечественников к сердечному сокрушению, к пламенной молитве и к твердому упованию на милость и помощь небесную, так что книга эта есть руководство к правильному образу мыслей и чувств среди народных бедствий, посылаемых от Бога, сильного в крепости и беспредельного в доброте.

Книга Плач Иеремии написана языком пиитическим с элегической увлекательностью. Стихи в первых четырех главах расположены соответственно еврейской азбуке и начинаются по порядку букв с той впрочем особенностию, что буквы пи, аин и самех поставлены в оборотном порядке, может быть, согласно порядку букв у Халдеев, под власть которых были отданы Евреи. В первой, второй и четвертой содержится по одному, а в третьей по три стиха на каждую букву; в пятой главе хотя число стихов равно числу букв еврейской азбуки (22), но самого порядка расположения по ним стихов не сделано, как будто для изображения беспорядка, происшедшего тогда в Иудее. Расположение стихов по порядку букв находится в так называемых азбучных Псалмах (напр. Пс 36 и 118) и употреблено в книге Плача, как и в означенных Псалмах, вероятно, для облегчения памяти при возглашении или пении их.

Послания Иеремии в еврейской библии нет; в Вульгате или Латинском переводе оно составляет шестую или последнюю главу книги Варуховой; а у Семидесяти Богомудрых Толковников оно положено отдельно после книги Плача под особою надписью « » или список с первоначального экземпляра . Конечно, в книге Иеремии (29:1–32 [600]) упомянуто о книге, посланной Иеремией к переселенцам в Вавилон: но содержание ее, подробно там изложенное, совершенно не похоже на рассматриваемый список послания, составляющее отдельное сочинение. Блаженный Иероним называет этот список подложным (pseudographa epistola). Таковой отзыв Иеронима вполне подтверждается тем, что изложение послания не похоже на священное величие речи в книге пророка Иеремии; — и никто из древних церковных писателей не называет сего послания каноническим, но везде оно причисляется к книгам апокрифическим или церковным. Во второй Маккавейской книге, написанной в Египте и излагающей происшествия 187–160 г. до Рождества Христова, замечено, что в записях пророка Иеремии заповедано переселяемым Иудеям, чтобы они не заблуждались мыслями своими, смотря на золотые и серебряные кумиры и их украшения (2 Мак 2:1–3 [601]), как и говорится в послании Иеремиином; следовательно, это послание известно было между иудеями в Египте. Здесь же, вероятно, оно перешло в Церковь Христову и получило в ней обширное употребление, как самое общепонятное изображение нелепости и низости идолопоклонства. Сходство этого послания с книгой Варуха ведет к заключению, что, вероятно, этот ученик Иеремии в этом послании воспроизвел некоторые устные или домашние наставления своего великого учителя к иудеям, отводимым в плен, с целью предохранить их от идолослужения, к которому они были столь склонны на своей родине. С этою же целью в изложении допущены некоторые ораторские особенности или преувеличения, например, семидесятилетнее пленение названо семиродовым (ст. 3 [602]) для изображения тяжести и продолжительности его. Подобные преувеличения, неупотребительные в книгах канонических, встречаются также у Варуха (3:35; [603] 5:8 [604]).

После надписания, в котором показано назначение этого послания отводимым в плен, писатель говорить им от лица Господа следующее.

За грехи свои вы идете в Вавилон; там пребудете много лет и долгое время, — до семи родов ; потом выведу вас оттуда с миром (ст. 1–3). В Вавилоне увидите богов золотых, серебряных, каменных, даже деревянных, коих носят на плечах для устрашения подчиненных народов: смотрите, не увлекитесь примером других; а среди идолопоклонников скажите в уме: Тебе должно поклоняться, Владыко! (ст. 4–5). Ибо Ангел Мой с вами, и он защитник душ ваших (ст. 6). Там идолы с золоченым языком, а говорить не могут (7 [605]). Они наряжены пышно: жрецы снимают с них эти наряды для своих жен, дочерей и даже для блудниц; а потом снова одевают их на богов (8–10 [606]). Эти боги не свободны от ржавчины и моли; скипетр у них в руках, а защитить себя не властны: какие же это боги?! Не бойтесь их (11–15 [607]). Они в пыли, взаперти у жрецов, как будто узники (16–17 [608]). Зажигают им светильники; но они не видят. Сердце у них точит червь; одежду ест моль; а они не чувствуют и не смотрят (18–19 [609]). Почернели от дыма, огажены ласточками и ночными птицами: сами себя не очистят; золото на них не заблестит без постороннего чистилыцика; какие же они боги (20–23 [610])?! Дорого за них плачено, а они не ходят; упали — так и не встанут, пока кто-нибудь не поднимет (24–26 [611]). Жертвами их торгуют жрецы… и ест их всякий чистый и нечистый безнаказанно (24–29 [612]). В храмах их жрецы располагаются по домашнему; дают их одеяния своим женам и дочерям, — и они не мстят (30–32 [613]). Царя не поставят; богатства не дадут; от смерти не избавят; слепому зрения не пошлют; вдовице защиты не окажут; сироте добра не сотворят; подобны камению нагорному….. как же назвать их богами (33–39 [614])?! Сами Халдеи не чтут этих немых; однако немого ведут к Вилу и молят об исцелении!!… Все у язычников нечистота и обман; идолы их — изделие кузнецов и плотников (40–49 [615]). Хотя и в позолоте, но не боги они; над царями не властны; дождя не дадут; от обиды не защитят; на пожаре сами сгорят, если их не вытащат жрецы; от воров и разбойников не оборонятся (50–57 [616]). Лучше их царь-человек, проявляющий свою власть. Даже от посуды больше пользы дому, нежели от таких богов. Лучше их солнце, луна, звезды, молния, облака, огонь, хотя и не следует считать их богами, потому что они явления небесные или атмосферные (58–66 [617]). Звери лучше их, потому что бегают. Это огородные пугала; по багрянице и заплесневшему мрамору не узнать их божеской породы (67–71 [618]). Лучше человек праведный, не имеющий идолов, ибо он — далеко от позора (72).