– Кстати, мы же еще не познакомились. Зовите меня Мона. Это старинное женское имя.

Домна Мартеновна имела склонность к частой смене своих, как она их называла, сценических псевдонимов. Увидев, что иностранец не понимает, она ткнула себя в грудь, произнеся несколько раз:

– Мона! Мона.

Федя кивнул.

– Мона, – послушно повторил он.

Домна Мартеновна захлопала в ладоши:

– Восхитительно. А вас как зовут?

Но Федя не спешил представляться. Он, собственно говоря, находился в большом затруднении. Довольно тяжело вот так запросто придумать себе имя.

– Мона, – ткнула себе в грудь Залипхина, а потом направила указательный палец на Федю.

– Ганга, – буркнул тот. Не придумав ничего лучше, он решил назвать свою фамилию.

– Мбанга? – переспросила женщина.

Федя поспешно кивнул. Мбанга так Мбанга. Только непонятно, как она собирается это произносить вслух.

Между тем Домна решила пристроить букет. Вазы она не нашла, зато обнаружила бутылку из-под минералки. Быстренько обрезав горлышко маникюрными ножницами, она налила туда воды и поставила цветы. Делая это, она кокетливо поглядывала на Федю.

Тот уловил странные взгляды и понял, что пора делать ноги.

Поскольку говорить по-русски Дирол ему строго запретил, Федя понял, что приглашение можно только написать. Ни листа бумаги, ни карандаша он не нашел, зато увидел губную помаду. «На зеркале!» – осенило его.

Когда Залипхина завершила свои деяния и призывно глянула на Федю, тот сделал ей знак молчать, взял помаду и отправился в ванную. Немного повозившись там, он вышел и предложил Домне посмотреть.

– Куда вы меня завлекаете, гадкий мальчишка? – спросила она, входя в ванную. Федя указал на зеркало и прикрыл дверь, оставив Залипхину-Мону в одиночестве наслаждаться изысканным рисунком. На зеркале был написан только номер комнаты и время: двадцать два часа. Залипхина радостно взвизгнула и выскочила наружу. «Гадкий мальчишка» уже покинул ее номер.

– Ну, как все прошло? – спросил Дирол.

– Лучше не бывает, – сердито ответил Федя, плюхаясь в кресло.

Зубоскалин и близнецы переглянулись.

– Что, неужели так плохо?

– Да что вы, все просто восхитительно! – преувеличенно восторженным тоном сказал Федя. – Я ужасно рад... что сумел от нее сбежать.

– Она тебя домогалась?! – спросил Антон таким тоном, словно Федя был его сыном или даже внуком. Остальные еле удерживались от смеха, а потому отвернулись, чтобы Федя не заметил.

– Ха, домогалась. Скажи лучше, она пыталась меня изнасиловать.

– Но ты избежал позора?!

– Молодец! – Дирол подскочил и хлопнул Федю по левому плечу.

– Гигант! – Андрей сделал то же самое с правым.

– Неужели это все про меня, – наконец улыбнулся Федя. Долго сердиться на товарищей он не умел.

– Но свидание-то ты успел назначить?

– Обижаете. Ровно в двадцать два ноль-ноль мадам с котом, или Мона, как она просила себя называть, придет к двери номера, который сегодня вечером снял для своих женщин темнокожий иностранец. Ну, конечно, если она не опоздает, как это любят делать дамы.

Близнецы дружно фыркнули.

– И она, разумеется, найдет дверь открытой, а внутри – сгорающего от любопытства... – начал Андрей.

– И нетерпения, – продолжил Антон.

– ...сгорающего от любопытства и нетерпения Алексея Пешкодралова. Ура! – заключил Андрей.

– А вы-то чем все это время занимались? – спросил Федя. – Прохлаждались?

– Обижаешь! Мы раскрутили в гостинице сеть слухов. Так что уединиться Моне и Лехе не удастся.

– Что вы имеете в виду?

– Еще не понял? Эх ты, ребенок! Ну ладно, слушай. Известно ли тебе, о достойный курсант Ганга, что во всех мало-мальски серьезных гостиницах есть своя отлаженная система вызова девочек в номер?

Федя только головой помотал. Он о таком, конечно, слышал, но был уверен, что это практикуется лишь в западных странах.

– Святая невинность! – Дирол возвел глаза к небу. – Ну так вот, мы выяснили, что гостиница «Счастье Калошина» получила свое название совершенно незаслуженно. И очень странно, что до сих пор ее не переименовали.

– Что, здесь такой системы нет? – догадался Федя.

– И в помине, – подтвердил Зубоскалин, скорбно вздыхая. – Так что мы решили это исправить и хотя бы на один вечер привести гостиницу в достойный вид.

– Вы что, решили открыть здесь бордель? – изумился курсант.

– Не просто решили, а уже открыли. И ты, кстати, являешься его владельцем и полноправным хозяином.

Федя совершенно потерял дар речи. Он знал, что Утконесовы вместе с Зубоскалиным могут натворить много дел, но и не подозревал, насколько далеко заходят их шутки. Некоторое время он сидел с открытым ртом, давая своим собеседникам возможность насладиться произведенным эффектом. Потом тихо заговорил:

– Не кажется ли вам, что это переходит все границы?