— Хвала Богокоролю, — произнес я, пытаясь сделать так, чтобы это звучало естественно. И уже через миг осознал, что допустил серьезную ошибку. Некоторые из ближних завсегдатаев уставились на нас с удивленными и подозрительными выражениями на лицах. Гном ничего не предпринимал. Я поспешил загладить ошибку: — Мы желаем… хм-м, эля, немного мяса и хлеба.

Остальные посетители нахмурились, но вернулись к своим делам. Дуггин бросил на меня короткий взгляд и внезапно стал очень грустным. Его бледные губы зашевелились.

— Вам надо уходить, — прошептал он.

Капитан наклонился поближе, игнорируя омерзительное дыхание и зловоние, исходящее от тела гнома.

— Мы не знаем, куда идти, — тихо сказал он так, что его слова практически терялись на фоне болтовни в таверне. — Мы не из этого мира. Это не…

С расстроенным видом Герн замолчал.

— Если вы из Палантаса, — размеренно произнес Дуггин, — это ваш мир.

— Нет! — сказал капитан, — нет, это не… Да что толку! — Он закрыл лицо руками и простонал: — Чайка, мы должны вернуться на корабль. Возможно, нам надо снова найти этого пылающего гиганта, может быть, он отбросит нас в правильный мир.

Взгляд гнома скользнул с Герна на меня и обратно.

— Пылающий гигант? — произнес он на соламнийском с надрывом в голосе. — Какой еще пылающий гигант?

— Дуггин! — Мы испуганно обернулись и увидели лысого дородного мужчину в запятнанном кухонном переднике, пробивающегося через вечернюю толпу. — Дуггин, будь ты проклят, у нас же люди ждут! Подбери свой вонючий мелкий зад и двигайся! — Он заметил нас, затем сосредоточился на мне. И переменился в лице. Мне даже показалось, что я могу читать его мысли. — Вы! — закричал он. — Вы тратите здесь краденые деньги! Воры! Воры!

Я не понимал, как они узнали, что деньги краденые, но это едва ли имело значение.

Толстый мужчина оказался ближе ко мне. Я соскользнул со своего места, схватился за спинку стула обеими руками и метнул его прямо в лицо приближающемуся человеку. Старый стул развалился на части, но повалил мужчину на стол, роняя заодно и нескольких завсегдатаев. Я выхватил наш квадратный столик из-под локтей Герна и перевернул его, чтобы блокировать преследование. Мы с капитаном рванулись в сторону выхода из таверны и обежали гнома. Нам доводилось участвовать в кабацких драках прежде, и мы знали, когда приходило время бежать.

Но кто-то уже стоял в дверях, когда мы добрались до них. Два эльфа, уступившие нам стол, вернулись с несколькими друзьями: мужчинами, носящими белые мантии поверх какой-то легкой металлической брони. Спереди на их белых одеяниях было изображено солнце, поверх которого находился синий глаз.

Люди Богокороля.

Мы дрались, как бешеные собаки. Но они все равно схватили нас.

В камере темницы магистрата заняться было особенно нечем. Старина Герн получил тяжелейшие побои, но не произнес ни слова жалобы. Его глаз почернел, было много ушибов, ссадин и длинный порез на лбу, кровоточивший под грубой повязкой, которой он обмотал голову. Капитан оставался на ногах во время драки намного дольше, чем я. Моя голова раскалывалась, и меня рвало до тех пор, пока желудок не опустел. Впрочем, запах в камере от этого не стал хуже.

Дуггин разделил наше тесное место пребывания. Его заперли с нами по подозрению в помощи ворам и монстрам, а возможно, и из-за того, что он оказался непослушным рабом. Магистрат подразумевал меня, когда добавил пункт о помощи монстрам, решив, что я кендер. Но наконец они выяснили, что я не кендер, а просто «вороватый, грязный, отвратительный отброс», как выразились тюремщики, пока запихивали меня в камеру. Один из эльфов, уступивших нам стол, по ошибке определил меня как кендера. Это из-за моей косички. От тюремщика я узнал, что эльф получил за меня вознаграждение. Наконец я понял, почему вокруг не было кендеров.

Наконец меня перестало рвать, и я лег спиной на грязную солому, глядя в темный деревянный потолок камеры. «Если голова прекратит раскалываться, — подумал я, — может быть, я даже буду жить. Пока не казнят».

— Ты что-то говорил о пылающем гиганте, — произнес Дуггин, сидевший рядом со мной, готовясь помочь, если меня снова начнет рвать.

— Забудь про это, — со вздохом пробормотал Герн. Он сидел с другой стороны от меня, уставившись на запертую дверь камеры.

— Старик, — в раздражении произнес Дуггин, — я не так глуп, как ты думаешь. Ты считаешь меня глупцом из-за этого? — Я не мог видеть, что делает гном, но так или иначе понял, что он выставил свои руки, показывая обрубки. — Это делает меня глупым? Или я глуп потому, что раб? Расскажи мне о пылающем гиганте.

— Ты не поверишь в это, — произнес капитан. — Даже я не верю.

— А ты попробуй, — с презрением фыркнул Дуггин.

— Мы рыбачили луноперых, — сказал я.

От разговора у меня начала болеть голова, но я неожиданно захотел рассказать всю историю целиком. Через некоторое время Герн стал вставлять собственные комментарии. Должно быть, мы болтали в течение часа или двух. Моя головная боль к тому времени ослабла, а живот успокоился.

— Это не наш мир, — закончил я. — Огненный гигант забросил нас сюда. У нас Истар был разрушен, Король-Жрец убит Богами, Ансалон раскололся на части, а к власти пришли Истинные Боги. — Я повернулся к Дуггину. — А здесь тоже есть Истинные Боги?