Почему?

Что заставляло ее вновь и вновь возвращаться на Рос, ведь с каждым разом она по капле расточала рассудок? Нет, последний раз был особым, стал для нее поворотной точкой - она, как бы завершая полный цикл, пустилась в обратный путь, к разуму. Там, на Росе, она встречалась с бестелесными светящимися созданиями, они говорили с ней. Нет, это, пожалуй, была галлюцинация…

Со вздохом облегчения она открыла глаза. Над ней склонилась Уиллоу Ковач. Мери узнала женщину, которая ухаживала за ней, и улыбнулась.

– Где мой муж?
– спокойно спросила она; черты ее лица разгладились.

– Ну как сейчас, получше?
– Улыбка Уиллоу была грустной, но Мери знала: Уиллоу расстроена не из-за нее.

– Намного. А Адам?..

– Его забрали участвовать в Игре,- Уиллоу в двух словах рассказала обо всем, что ей было известно.- Он собирался вскоре связаться с нами.

Мери кивнула. Она чувствовала себя отдохнувшей, умиротворенной, ужас ее безумия стал уже смутным воспоминанием, которое она отгоняла все дальше и дальше. Больше не повторится, думала она. Так было, но теперь я здорова. И так было в последний раз. Ее клонило в сон, глубокий сон здорового человека.

Роффрей и Толфрин вошли в лабораторию Зелински.

Смоляная борода Роффрея воинственно топорщилась от переизбытка жизненных сил, когда он спрашивал:

– Пообследуемся еще, профессор?

– Нет, капитан. Просто появились один-два вопроса. По правде говоря, ни у одного из вас мы не нашли каких-то ярких особенностей, которые могли бы объяснить вашу победу над многочисленным противником. По нашим данным, фактор, позволивший вам со столь несомненной легкостью разгромить корабли чужаков - а ведь поражение потерпел каждый из их Игроков,- это сокрушительное воздействие такой мощности, что оно может передаваться через пространство без помощи трансляционного оборудования. Приемники чужаков обратили эти эманации в силу, полностью разрушившую их сознание. Но мощность ваших ментальных импульсов недостаточна, они не могли бы привести к такому результату. Получается, что вы должны были пользоваться… чем-то вроде своеобразного усилителя. Вы не могли бы это разъяснить?

Роффрей покачал головой.

А насупившийся Толфрин сначала никак не отреагировал - он глубоко задумался. Наконец он внятно и медленно произнес:

– А как насчет Мери?

– Да, вполне может быть,- оторвался от записей Цунь.

– Не может,- угрюмо сказал Роффрей.

– И все-таки она,- вклинился Толфрин.- Ваша жена, Роффрей. В Энтропиуме она была совершенно безумной. Она путешествовала между планетами Призрака, когда пространство было бешеным и хаотичным. Должно быть, где-то в ней заложены потрясающие резервы самообладания, раз она смогла пережить то, что ей довелось. Она могла столкнуться со всевозможными необычными впечатлениями, воздействовавшими на ее мозг. Точно, это она. Она и была нашим усилителем!

– Так что из этого?
– Роффрей резко обернулся и в упор поглядел на троицу: выказывавшие явное нетерпение ученые казались стервятниками, высмотревшими умирающего путешественника.

Зелински вздохнул.

– Думаю, мы правы,- сказал он.

Мери засмотрелась на неясные огни флота, проваливающегося в темноту, к далеким звездам, мерцающим, как свет невероятно длинного туннеля.

– Адам Роффрей,- неожиданно для себя произнесла она и задумалась, что почувствует, увидев его.

– Как вы попали на Призрак?
– спросила Уиллоу.

– Я сбежала от Адама. Устала от его неугомонности, неутомимой ненависти к цивилизации и организованному обществу. Меня утомляли даже его консерватизм и его шутки.

Я все же любила его. До сих пор люблю. По профессии я антрополог, путешествия Адама во внешние миры были полезны и мне, помогали сохранять квалификацию. Как-то мы сели на Голунде; по некоторым признакам эту планету посещала раса из другой галактики. Я обшарила всю планету, но полезной информации обнаружила совсем мало. Там я и бросила Адама и, когда в нашем пространстве и времени материализовался Призрак, отправилась на него, надеясь найти там какие-то ответы. Обрыскала всю эту систему, обшарила ее, и разум мой висел уже на волоске. А Рос стал последней каплей. Рос меня доконал.

Она обернулась к Уиллоу:

– Но сейчас, чувствую, благоразумия у меня как никогда - думаю, пора угомониться. Если смогу, конечно. Стану Адаму примерной женушкой. Что скажете, Уиллоу?
– она улыбнулась, но глаза оставались серьезными.

– Скажу, что дурочка вы,- без затей выдала Уиллоу.- Не продавайтесь вы за легкую жизнь. Да хоть меня взять…

– Мне ведь тяжело пришлось,- Мери перевела взгляд куда-то под ноги.- Непосильно тяжело, Уиллоу.

– Знаю,- ответила та.

Зазвенел вызов коммуникатора. Мери подошла, тронула клавишу.

Вызывал Роффрей.

– Привет, Адам,- сказала она. Горло перехватило, она непроизвольно положила на него руку.

– Слава Богу,- сказал он; его усталое лицо ничего не выражало.

Она знала, что еще любит его. Только это и утешало.

– Значит, дождалась врача?
– спросил он.

– Нет,- ответила она с улыбкой.- Не спрашивай почему, просто знай: я в своем уме. Что подействовало - бой ли с чужаками, что-то на Росе, забота Уиллоу,- я не знаю. Просто чувствую себя другим человеком.