— Интересно, а куда бы ты поехал на моем месте? — спросил я. — И где взял деньги?

Лейтенант на мгновение задумался, потом поднял меня с лавки и подтолкнул вперед:

— К счастью я не на твоем месте, и никогда на нем не окажусь. Денег у нас для тебя нет, тем более что на твою смерть все мы ставили, а Семенов нам выигрыш обломал.

Очень рассчитывали, что тебя в эту ночь замочат…

— Так вы, получается, знали, что ко мне кого-нибудь подселят?

— Мы же не идеалисты, как наш шеф, и прекрасно понимаем, что если в руки сунут хорошие деньги, то рядовой милиционер еще и подержит за ноги, чтобы ты ими не сучил, пока тебя душить будут.

— Понятно. Выходит, оставаться тут у вас нельзя. Весь отдел желает, чтобы я умер и как можно быстрее. А кто хоть ставки принимает? Я бы тоже поставил…

— Кто принимает, лучше тебе не знать.

Одно могу сказать — не из наших ребят. Хочешь поставить, обращайся к тем, от кого бегаешь, но тогда сразу все и кончится. Если хочешь быстро умереть, пожалуйста, даже имя скажу…

— Лучше не надо, — решил я. — Не стоит звать смерть, придет сама…

— Это точно, куда бы ты сейчас ни поехал, она везде найдет. Сдохнешь под забором или в пьяной драке, если тебя люди

Болта не достанут раньше. Так что езжай к сестре. Она хоть за тобой присмотрит первое время, да и с деньгами поможет…

— К ней как раз нельзя, — недовольно помотал я головой. — Там меня искать сразу начнут, а сестра у меня одна…

— Тогда не знаю. Езжай к каким-нибудь дальним родственникам, троюродной тете, или дяде. Мне-то по большому счету все равно, тебе решать, где жить и где умирать…

Мы дошли до обычно закрытого на замок пожарного выхода. Лейтенант огляделся, достал из кармана отмычку, и ловко, как заправский вор, вскрыл замок. Открыл дверь, выглянул, потом вытолкал меня наружу.

Машина стояла за углом, все та же семерка, за рулем сидел один из тех парней, что меня арестовывали. Меня засунули на заднее сиденье, и машина тронулась.

— Лейтенант, прости, не помню твое имя и фамилию, — проговорил я. — Все пытаюсь вспомнить, да никак. После алкоголя провалы в памяти появляются. Не обижайся, но говорить как-то неудобно, ты меня знаешь, а я тебя нет…

— Логинов Николай, мы с тобой дрались в пятом классе во дворе, — повернулся ко мне лейтенант. — Помнишь, как ты от меня сиганул?

Забор двухметровый с хода перепрыгнул и попал прямо в лужу по колено. Как раз накануне дождь прошел…

— Забор и лужу помню, как и твоих приятелей, которые к нам бежали, когда я тебя с ног сбил, — криво улыбнулся я. — А ведь дрались один на один. Только если бы я остался, пришлось бы мне драться одному против пятерых.

— Ты мне подножку подставил, а это считалось в наши времена нечестным, а потом уже кулаком ударил в висок, кстати, очень больно было, — рассмеялся лейтенант. — Да я на тебя не в обиде… — Я тоже. Николай, вот что я у тебя спросить хочу. Прости, но больше мне не у кого. Семенов молчит, он какую-то свою игру ведет.

— Спрашивай, только не обещаю, что отвечу, — лейтенант показал парню на поворот. — Сворачивай здесь.

Как я понял, они везли меня к вокзалу кружным путем, вглядываясь в машины, следующие сзади, надеясь обнаружить ту, что следует за нами.

— Скажи, а почему все вертится вокруг меня? Кто решил, что я всех убиваю?

— Факты об этом говорят, — лейтенант повернулся ко мне. — Болту записку подбросили в офис, в которой написано, что за Ольгу ответит он и все его парни, которые участвовали в изнасиловании. Дальше предлагалось самому главному боссу самому покарать виновных, и тогда его никто не тронет.

Болт к смерти Ольги отношения не имеет, все-таки семейный человек, да и завязал он давно с этими развлечениями.

Представляешь, как он взбесился? Кто-то ему смеет указывать, да еще и пугает смертью.

Поэтому сразу приказал, чтобы этого шутника, кто записку написал, нашли и за одно место подвесили. Вот все и кинулись искать того, кто мог это сделать. Л когда Шарика убили, Болт еще больше рассвирепел. Всех поднял на ноги: прокуратуру, милицию и даже ФСБ. С ними ты еще не сталкивался?

— С ними нет.

— Выходит, там у Болта не очень хорошие связи. А вот нас сразу вызвали к начальству. Приказали найти убийцу в три дня. Мы и задумались над тем, кто бы мог написать такую записку?

Папаша Ольги в больнице находится с сердцем, обширный инфаркт, месяца три пролежит. Его почти тут же после похорон положили, даже на поминках не посидел, одну рюмку выпил, и ему Скорую сразу вызвали. Так что он отпадает сразу. Мать Ольги целыми днями в больнице, боится, что и его потеряет, так что и она ни при чем. Кто остается? Ты и Таракашкин.