Как только разбили палатки, атабек послал одного из своих людей, а тот крякнул под крепостью: «Лучники! Атабек говорит вам: «Клянусь милостью султана [363] , если хоть один из моих товарищей будет убит вашей стрелой, я велю отрубить вам руки!»

К крепости подвели стенобитные машины, и они разрушили одну сторону, и не были еще стены настолько сокрушены, чтобы двинуть туда пехотинцев, как один из бойцов атабека из жителей Алеппо по имени Ибн аль-Урейк поднялся к бреши. Он стал биться мечом с врагами, и те нанесли ему несколько ран и сбросили с башни в ров. Наши люди во множестве прошли через брешь и овладели крепостью. Уполномоченные атабека поднялись в крепость, и атабек взял ее ключи, которые послал к Хусам ад-Дину Тимурташу ибн Ильгази [364] , передав ему эту крепость.

Случилось так, что стрела какого-то лучника попала в колено хорасанскому бойцу, пробила ему чашку над коленным суставом, и он умер. Как только атабек овладел крепостью, он потребовал к себе лучников, которых было девять человек, и они пришли, держа натянутые луки на своих плечах. Он велел отпилить им большие пальцы у самого основания, и руки у них расслабли и пропали, а Ибн аль-Урейк вылечился от своих ран после того, как был близок к смерти. Это был смелый человек, и он часто подвергал себя опасности.

Я уже видел нечто подобное. Однажды атабек расположился вокруг крепости аль-Бариа [365] . Ее окружали скалы и камни, на которых нельзя было разбить палатки. Атабек тогда спустился в долину и приказал эмирам по очереди возглавлять войска. Однажды атабек [241] приехал к крепости, когда была очередь Абу Бекра ад-Дубейси. На этом эмире не было боевого снаряжения. Атабек остановился около эмира и сказал ему: «Ступай вперед сражаться с нами». Эмир двинулся вместе со своими бойцами, которые были без доспехов, и против них вышла пехота из крепости. Один из воинов Абу Бекра по имени Мазьяд, который прежде не был известен своей доблестью в бою, выступил вперед. Он сражался с великим ожесточением, нанося врагам удары мечом, и рассеивал их отряды. Он получил несколько ран, и я видел его, когда его несли в лагерь при последнем издыхании. Затем он выздоровел, и Абу Бекр ад-Дубейси выдвинул его, богато одарил и назначил в свою свиту. [242]

Атабек говаривал: «У меня есть трое молодцов; один из них боится великого Аллаха и не боится меня (он имел в виду Зейн ад-Дина Али Кучука, да помилует его Аллах); другой боятся меня и не боится великого Аллаха (он подразумевал Насир ад-Дина Сункара [367] , да помилует его Аллах), а третий не боится ни Аллаха, ни меня». Этот третий был Садах ад-Дин Мухаммед ибн Айюб аль-Ягысьяни [368] , да помилует его Аллах.

Я видел со стороны Садах ад-Дина, да простит его Аллах, нечто такое, что подтверждало слова атабека. Однажды мы двинулись на Хомс [369] ; накануне ночью на землю пролился сильный дождь, так что лошади не могли двигаться, ибо дорога стала тяжелой от грязи. Пехотинцы сражались; Салах ад-Дин стоял на месте, и я был рядом с ним. Мы смотрели на бойцов, сражавшихся перед нами, и вдруг один из пехотинцев перебежал к пехотинцам Хомса и присоединился к ним на глазах Салах ад-Дина. [243]

Тогда Салах ад-Дин сказал одному из своих приближенных: «Подай сюда того человека, который стоял рядом с ним», и тот пошел и привел его. Салах ад-Дин спросил этого бойца: «Кто это стоял рядом с тобой и убежал и вошел в Хомс?» – «Клянусь Аллахом, о господин мой, я не знаю его», – ответил солдат. «Разрубите его пополам!» – воскликнул Салах ад-Дин, но я сказал ему: «Заключи этого человека в тюрьму и разузнай, кто был беглец. Если он его знал или был связан с ним родством, ты отрубишь ему голову, если же нет, ты посмотришь, как поступить с ним».

Салах ад-Дин уже соглашался со мной, но один из слуг, бывших в свите, сказал: «Когда кто-нибудь бежит, берут того, кто с ним рядом, и отрубают ему голову или перерубают его пополам».

Слова слуги разъярили Салах ад-Дина, и он крикнул: «Разрубите этого бойца пополам!», и его скрутили, как это обычно делалось, и разрубили пополам. А у Салах ад-Дина не было другого порока, кроме упрямства и недостаточной боязни великого Аллаха.

Я был вместе с Салах ад-Дином в другой раз, когда мы вернулись со сражения под Багдадом [370] . Атабек желал проявить твердость и силу и приказал Салах ад-Дину отправиться со своим отрядом против эмира Кипчака [371] . Мы шли из Мосула шесть дней и испытали крайние лишения. Наконец мы добрались до места, где был эмир, и оказалось, что он точно повис в горах Кухистана [372] . Мы расположились около крепости, называвшейся Масурра, и разбили свой лагерь при восходе солнца. Из крепости показалась какая-то женщина, которая сказала нам: «Есть у вас материя?» – «Время ли теперь покупать и продавать?» – ответили мы. «Нам нужна материя, – ответила она, – чтобы сделать вам саваны, потому что вы все умрете через пять дней». Она хотела этим сказать, что Кухистан – нездоровое место. [244]

Разбив лагерь, Салах ад-Дин распорядился приготовиться и начать с утра штурм крепости. Он приказал землекопам проникнуть под одну из башен крепости, а крепость была вся построена из необожженного кирпича, и ее гарнизон состоял из крестьян. Мы бросились на приступ и поднялись к пролому, а хорасанцы сделали подкоп под одну из башен, и она упала. На ней было два человека: один из них умер, а другого захватили наши товарищи и привели к Салах ад-Дину. «Разрубите его пополам», – приказал тот. «О господин мой, – сказал я ему, – теперь месяц рамадан [373] , а это мусульманин: не будем же отягчать свои души его убийством».