— Кто ж тебе меня описал? — хмуро спросил Калам.

— Наш общий друг в Эрлитане. Позволь представиться: я — Салк Элан.

— Нет у меня никаких друзей в Эрлитане.

— Хорошо, я не так выразился. Это был человек, который тебе задолжал, а я, в свою очередь, задолжал ему. Вот мне и пришлось заняться твоим отъездом из Арена. Теперь ты уезжаешь, и мои обязательства заканчиваются. Не думал, что все это растянется на такой срок.

Что ж, Салк Элан говорил вполне искренне и, возможно, рассказал больше, чем требовалось.

— Знакомые игры, — усмехнулся Калам.

— Мебра доверил тебе передать Шаик книгу Дриджны. Ты это сделал. Мебра считал, что ты держишь путь в Арен. Еще он думал, что с твоими… дарованиями ты вознамеришься перенести огонь священного дела Дриджны в сердце империи. Правильнее сказать, посредством одного сердца. Не стану утомлять тебя подробностями. Возле портала имперского Пути в Арене я поставил нечто вроде сигнальной веревки, и едва ты за нее задел, как начала разворачиваться цепь заранее подготовленных действий.

Салк Элан обвел глазами городские крыши. Он улыбался.

— Увы, мои здешние приготовления чуть не оказались под угрозой. Что хуже всего, за мою голову даже назначили вознаграждение. Уверяю тебя, это какое-то чудовищное недоразумение. Однако я мало верю в имперское правосудие, в особенности если дело касается личной гвардии Пормкваля. Так что я оплатил на этой посудине не одну, а две каюты. Моя напротив твоей.

— Капитан показался мне вполне надежным человеком, — сказал Калам, скрывая нарастающую тревогу.

«Если Мебра догадался, что я собираюсь убить императрицу, сколько еще таких догадливых? И этот Салк Элан… у парня язык без костей… если только не пытается что-нибудь прочесть у меня на лице. Давнишняя уловка. В нынешних условиях вполне оправданная…»

С нижней палубы долетал раздраженный голос казначея. Он взвизгивал, в чем-то упрекая капитана. Тот если и отвечал, то вполголоса.

— Ты прав: капитан вполне надежный человек, — согласился Салк Элан. — Просто он верит в нереальные вещи.

Что ж, Элан лишь подтвердил его собственное мнение насчет капитанского характера.

«Чудак, он верит в силу выданных ему "имперских документов". Пергамент, на котором они написаны, — и тот стоит дороже».

— И вот что еще в нем меня настораживает, — продолжал Элан. — Капитан — человек весьма незаурядного ума, и ему нравится забавляться разными иносказаниями и туманными намеками. Не сомневаюсь, когда вы встретились с ним в «Шторме», он таких словесных кружев наплел, что вогнал тебя в недоумение.

Вопреки своему настроению, Калам улыбнулся.

— Тогда понятно, почему он мне сразу чем-то понравился. Элан негромко и понимающе засмеялся.

— Думаю, нам втроем будет о чем поговорить вечерами, за ужином в его каюте. Ужасно, когда в пути не с кем словом перекинуться.

Подавляя свою улыбку, Калам сказал:

— Больше я не сделаю такой ошибки и не подставлю спину под твой удар, Салк Элан.

— Понятное дело, ты отвлекся, — невозмутимо ответил Элан. — Вряд ли представится другой такой случай.

— Рад, что мы поняли друг друга. А то, знаешь, в твоих объяснениях больше дыр, чем в днище этой посудины.

— Говоришь, ты рад? Откуда такая сдержанность, Калам Мехар? Я просто счастлив, что мы так здорово поняли друг друга!

На нижней палубе казначей продолжал распекать капитана. Матросы побросали работу и вовсю глазели.

— Какое возмутительное нарушение всех правил приличия! — брезгливо поморщился Элан.

— Но на корабле хозяин не этот горлопан, а капитан, — возразил ему Калам. — Если бы он захотел, он бы мигом заставил казначея умолкнуть. Сдается мне, капитан нарочно позволяет ему побушевать.

— И все же я предлагаю спуститься вниз и прекратить этот поросячий визг.

Калам покачал головой.

— Нечего совать нос не в свои дела. Кто мы такие? Впрочем, это мое мнение. Ты волен поступать, как желаешь.

— Нет, Калам, это наше дело. Надо знать матросов. Казначею они не посмеют слова сказать, но нам за невмешательство будут мстить. Или ты хочешь, чтобы кок подавал нам кашу, предварительно плюнув туда?

«А ведь этот хлыщ прав».

Салк Элан стал спускаться. Он держался уверенно и чуть нагловато. Калам постоял еще немного и тоже двинулся вниз.