Бенет сидел в заведении Булы и острием кинжала чистил себе ногти, которые и без того были в безупречном состоянии. Фелисину не удивляло это, казалось бы, бессмысленное занятие. За внешней вальяжностью Бенет прятал ярость, граничащую со страхом. Его жизнь вдруг лишилась привычной определенности. События последних дней чем-то напоминали личинки мух-кровососок, проникшие под кожу. Только вгрызались они не в тело, а в душу Бенета.

Лицо, лоб и крупные, исполосованные шрамами кисти рук блестели от пота. Оловянный кувшин с охлажденным салтоанским вином стоял нетронутым. По горлышку кувшина ползали мухи. Круг за кругом.

Фелисина смотрела на мух и вспоминала свой последний день в Анте. Страшный день…

— Вижу, девочка, у тебя в глазах опять вспыхнул огонек, — сказал Бенет. — А значит, ты чувствуешь, в кого превратилась. Дрянной это огонек.

Бенет пододвинул ей кожаный мешочек.

— Потуши его.

Дрожащей рукой Фелисина потянулась к мешочку, развязала тесемки и достала шарик дурханга.

Бенет следил, как она торопливо разминает влажный порошок дурханга в чашечке трубки.

Шесть дней прошло, а Бодэна до сих пор не поймали. За это время капитан Саварк несколько раз требовал Бенета к себе. Солдаты без конца устраивали обыски, разворошив в Макушке едва ли не каждую лачугу. По Жучихе взад-вперед сновали разъезды стражников. С лодок солдаты шарили баграми в водах Утопки. Бодэн бесследно исчез.

«Король» Макушки был вне себя. Еще бы: Бодэн своим побегом грозил поколебать его власть над судьбами каторжников. Бенет вернул Фелисину, но не потому, что раскаялся в содеянном. Он ей больше не доверял. Девчонка наверняка что-то знала о Бодэне. И сама она вовсе не та, какой хочет казаться. Пусть уж лучше торчит рядом.

Когда Фелисина слегка оправилась после избиения, у них с Геборием произошел разговор.

— Будь осторожна, девочка, — сказал ей тогда историк. — Бенет и Саварк сговорились. Бенет принял тебя отнюдь не из милосердия. Ему нужно, чтобы ты умирала у него на глазах. Я почти уверен: Бенет кое-что разузнал про тебя.

— Опять твои домыслы! — вспылила Фелисина.

— Если я и ошибаюсь, то лишь в мелочах. Хочешь, порассуждаем вместе? — предложил Геборий. — Побег Бодэна позволил Бенету надавить на капитана Саварка и потребовать для себя большей власти. Здесь они единодушны: ни ему, ни Саварку новые Бодэны не нужны. Не сомневаюсь, Бенет получил просимое, а заодно и выведал кое-какие сведения о тебе. В этом мире, девочка, все так странно переплетено.

Настой дурханга, который давал ей Геборий, успокаивал боль в сломанных ребрах и распухшей скуле, но не мог заглушить мысли. Разум стал врагом Фелисины; он медленно и неотвратимо доводил ее до отчаяния. Не выдержав, Фелисина сбежала из их лачуги к Бенету.

Видя, как она раскуривает трубку, Бенет усмехнулся.

— А ведь Бодэн был не просто ворюгой, промышлявшим в гавани. Правда, девочка?

Фелисина молчала, загородившись от Бенета и его вопроса облачком дыма.

Бенет положил кинжал на стол и закрутил наподобие волчка. Лезвие завертелось, отбрасывая блики, а когда остановилось, его острие указывало на «короля» Макушки. Он поморщился и повторил свой трюк. И опять острие показало на него. Бенет торопливо засунул кинжал в ножны и потянулся к оловянному кувшину. Мухи лениво разлетелись.

Бенет поднес кувшин ко рту и сделал несколько больших глотков.

— Я, кажется, тебя о чем-то спросил, — напомнил он Фелисине.

— Не знаю я, откуда он. Я вообще ничего не знаю про Бодэна.

Глубоко посаженные глаза Бенета недоверчиво разглядывали Фелисину.

— Ты что, до сих пор так ничего и не поняла? Тогда ты либо совсем поглупела от дурханга, либо… нарочно не желаешь замечать, что творится вокруг.

Фелисина молчала. Долгожданное оцепенение обволакивало ее разум.

— Или ты на меня сердишься, красотка? — допытывался Бенет. — Ты еще скажи, что наступила себе на горло, отдавшись мне в первый раз. Я тогда очень тебя хотел. Ты была по-настоящему красива. Тогда. И своенравна. Я это сразу понял по твоим глазам. А теперь, выходит, я во всем виноват?

Бенет заметил, с какой жадностью Фелисина смотрит на его мешочек с дурхангом, и криво усмехнулся.

— Кстати, ты могла бы отказаться еще тогда, в первый раз.

— Я и сейчас могу отказаться, — сказала Фелисина, отводя глаза.

— Не моя вина, что ты пристрастилась к этому зелью, глупая девчонка.

— Знаю, Бенет. Я сама во всем виновата.

Он резко встал.

— Конец прохладным вечерам. Сегодня подул шегай. Так зовут здесь жаркий ветер из пустыни. Настоящая жара, девочка, еще не начиналась. С шегаем ты поймешь, каково бывает летом в Макушке. Но сегодня…