— Бонжур силь ву пле. Их бин больной, тьфу, кранке…

В доме задумчиво пошебуршились, пытаясь переварить этот словесный винегрет, потом стукнула щеколда и в приоткрывшуюся щель на меня уставилась натуральная Баба-яга. Я даже немного испугался, глядя на выдающийся нос крючком и чёрную волосатую бородавку, сидящую под глазом выглянувшей старухи. Во блин, француженки пошли! Наши бабки даже на вид добрее, а эта — как из кошмарика низкобюджетного. Только сейчас было не до жиру, поэтому попытался наладить диалог со сказочным персонажем:

— Бонжур, мадам! Мажестик, колоссаль, де Голль…

Яга несколько секунд глядела на мою испуганно-просящую физиономию, но потом, видно заметив, как трясёт и колбасит нежданного гостя, сделала шаг назад, и махнула рукой, дескать — проходи.

М-да… У меня в детстве была книжка сказок братьев Гримм с картинками. Вот внутреннее убранство бабкиного дома было один в один как на тех картинках. Только паутины на окне не хватало. А так и стол, и сундук, и лавка, и печка, всё соответствовало… Даже облупившаяся дверь в другую комнату была такая же. Обессиленно плюхнувшись на лавку, я, заискивающе улыбаясь, пытался жестами показать, как мне хреново. Все французские слова уже кончились, поэтому, закатывая глаза, обхватил себя руками за плечи и немного покашлял. Хотя кашлять, честно говоря, совершенно не хотелось. Да и вообще, не болело ничего, просто температура высокая была. И что я за болячку подцепил — непонятно…

Старуха, глядя на эту пантомиму, потрогала сухой ладошкой мой лоб, зачмокала губами и, показав пальцем, мол — сиди, двинула к печке. Там она шебаршилась недолго, а когда вернулась, выставила здоровенную миску какого-то гуляша. Дала ложку, хлеба и, увидев, что я, благодарно покивав, начал метать горячее, опять отошла к полкам и принялась там звенеть посудой. После еды в меня был залит маленький кувшин тёплого молока со странным привкусом, а чуть позже бабка заставила выпить целую кружку буро-зелёного горячего пойла со вкусом откровенно гадостным. Похоже, этот напиток меня и победил, потому что после него только и смог, что поставить кружку на стол, вякнуть очередное «мерси» и растянуться на лавке, как на пуховой перине. После чего сознание выключилось…

Проснулся я от звука хлопнувшей двери. Сев на лавке, завертел головой, пытаясь разглядеть давешнюю бабку. Но никого не увидел. Видно, это она дверью хлопнула, когда выходила. Взгляд скользнул по большим ходикам, висящим на стене. Ого! Полдвенадцатого… Ну нехило я проспал — почти сутки! И чувствую себя очень даже хорошо. От вчерашней температуры и следа не осталось. Только опять жрать охота — похоже, меня вчера так накрыло просто от переутомления, а вовсе не из-за болезни. Такое тоже бывает. И бабуся эта очень вовремя подвернулась. Прям как в сказке — накормила, напоила и спать уложила. Только вот куда она сейчас намылилась? Вчера про это не особо думал, а сейчас вопрос безопасности начал угнетать и тревожить в полный рост. А ну как этот божий одуванчик сейчас к жандармам рванул? На фиг, на фиг! За лечение, конечно, спасибо, но, похоже, пора и честь знать.

Только сбежать не успел, так как опять хлопнула дверь и вошла бабка с полным ведром воды. Я как истинный джентльмен подхватил ведро, поставил возле печки и, прижав руки к груди, с чувством сказал:

— Мерси, мадам! Гран мерси. Оревуар!

Но Яга, покачав согнутым коричневым пальцем у меня перед носом, сбежать не дала, а усадила обратно на лавку, показав, что собирается для начала гостя покормить. На предмет поесть я завсегда горазд, поэтому, очередной раз мерсикнув, сцапал ложку и замер в ожидании. Правда, на этот раз был не вчерашний гуляш, а какой-то жиденький супчик, в котором плавал разваренный лук. Раньше бы я на такое и не посмотрел, потому что осклизшие ошмётки варёного лука может есть только последняя моральная сволочь и, как сейчас выяснилось — французы. Но горячее оно и в Африке горячее, а когда в следующий раз желудок заполнить придётся — неизвестно. В общем, начал хлебать этот шедевр кулинарии, а бабка решила наконец выяснить национальную принадлежность нежданного гостя. У неё уже, судя по всему, были какие-то предположения, поэтому, сидя напротив, она, потыкав в мою сторону пальцем, поинтересовалась:

— Англе?

Я, подавившись луковой шкуркой, передёрнулся и совершенно неожиданно для себя сказал ей правду:

— Нет, русский…

Сказал и застыл, запоздало кроя себя последними словами. Блин! Ну кто меня за язык тянул? Хотя эта ровесница динозавров, возможно, и не поймёт, что же ей ответили? Но у Бабы-яги со слухом был полный порядок. Она удивлённо покачала головой и недоверчиво уточнила:

— Рю-юс?

Я, увидев надежду в этом недоверии, уже хотел было отмазаться от принадлежности к славянам, дескать, она всё не так поняла, а на самом деле я какой-нибудь голландец, только не успел. Бабуся, несколько секунд побормотав себе что-то под нос, вдруг просветлела лицом и начала возбуждённо лопотать, тыкая пальцем в сторону окна. Из этого потока слов было ни фига непонятно. Рюс, рюс, шур мур шур мур санатуа рюс шур мня бур мур. Видя, что до меня не доходит, хозяйка, подхватив гостя за руку, подтянула меня к окну и опять начала возбуждённо в него тыкать, пытаясь донести какую-то мысль. Минут через пять постепенно дошло, что где-то там, за лесами, за холмами, но не очень далеко, живут русские. Один или много, я так и не понял, понял только, что живут в месте под названием Сантуа. Яга, видя, что до меня наконец дошло, заулыбалась во все свои четыре зуба и, позволив доесть свой луковый супчик, показала, что больше не задерживает выздоровевшего гостя. Уже стоя в дверях, опять потыкала в сторону холмов, дескать, мне туда, а потом, кивнув на очередное «мерси», зашла в дом. Я же, подняв воротник своего пальто, от которого из-за нахождения в тепле откровенно несло псиной, неспешным шагом пошёл вдоль дороги в указанном направлении.

Русские, русские… Интересно, что за русские там обитают? Если приверженцы Краснова, то, придя к ним, попаду не просто в жопу, а в самую её дырочку. А если нет? Помощь-то, как ни крути, не помешает. Температуры, конечно, у меня нет, голова с растрясёнными мозгами болит гораздо меньше, но вот бок так и не проходит, простреливая на каждом вздохе, да и колено ушибленное даёт о себе знать. М-да… Так что поддержка со стороны сейчас очень необходима. Хотя бы тёплый угол, чтобы отлежаться, уже хорошо будет. Но сразу соваться к русским, даже если их найду, не буду. Понаблюдаю вначале, а потом, если их там не больше пары человек живёт, попробую познакомиться. Даже сейчас, в таком состоянии двое мужиков для меня особой опасности не представляют. По разговору всяко-разно пойму, что они из себя представляют, тогда и решу оставаться у них подлечиться или рвать когти. Будут нормальными людьми — останусь. Окажутся пособниками фрицев — дам по башке, помародерничаю и свалю.

Хотя в моём положении самый лучший вариант — это добыть себе колёса. В смысле какой-нибудь неброский автомобиль. В нём, если что, можно и поспать, да и от погони уходить лучше за рулём, чем на своих двоих. Исходя из того, что макизары меня сюда ночью без проблем провезли, фельдполиция здесь на службу если и не забила, то несёт её несравнимо более бардачней, чем на Востоке. А значит, есть хороший шанс, добыв бибику, за пару ночей проскочить до Оранжа. Опасно, конечно, без документов, но не более опасней, чем пешедралом. Тем более пешком просто не дойду… Вот так, весь в сомнениях, прихрамывая, я топал по просёлку, с каждым шагом приближаясь к пологим холмам, стоящим вдалеке.