Часом позже баржа с гребцами несла их по гладкой, как стекло, поверхности Темзы, успокоившейся между двумя приливами, и доставила прямо к ступеням Уайтхоллского дворца. На дне баржи лежал связанный лорд Уэверби с кляпом во рту. Одежда его была грязной и рваной, а взгляд пронзал, как шпага, когда он переводил его с Джона на Анну. Джон сжимал в руке пистолет. Если король их не примет или не поверит в предательство Уэверби, тройная виселица на Тайберне станет их с Анной судьбой, а он не мог допустить, чтобы она страдала.

– Чудо исцеления в самом разгаре, – сказала Анна. – Поднажмите-ка, ребята!

– Да, леди, – откликнулся недавний капитан «Эре», и баржа ускорила движение.

Когда они достигли Уайтхолла, Джон приказал английским морякам сгруппироваться вокруг Уэверби и вести его, упираясь острием ножа в его спину, чтобы никто из прогуливающихся по прибрежным тропинкам сада придворных его не узнал. За исключением доктора Уиндема, который встречался с королем и завоевал доверие королевской любовницы леди Каслмейн, остальные члены уиттлвудской шайки ради собственной безопасности остались на барже, получив строжайшие указания покинуть город, если к вечеру Джон не вернется.

Джон, Анна, Джосая и моряки, окружившие Уэверби, продвигались к банкетному залу возле Уайтхолла и влились в вереницу золотушных, ожидавших наложения королевских перстов, которое, как было известно с древних времен, исцеляло даже самых безнадежных.

Карл II сидел на помосте в дальнем конце огромного многооконного зала, часто использовавшегося для празднеств рыцарей ордена Подвязки. Сквозь толстые оконные стекла в зал струились ломаные лучи солнца, преломленные витражами. Королю помогали двое мужчин в стихарях, на одном из них была епископская митра.

– Джонни, – зашептала Анна, – это мой дядя, он всегда поддерживал Эдварда.

Вперед выступил человек, стоявший первым в очереди жаждущих исцеления, опустился на колени, и король дотронулся до его шеи, потом повесил ему на шею золотой медальон на лазурной ленте. Священнослужители забормотали молитвы. Придворные зааплодировали.

Английские моряки всей толпой шагнули к королю, и в этот момент с придушенным криком Эдвард, лорд Уэверби, прыгнул вперед, пробежал через зал и бросился королю в ноги.

Гвардейцы ринулись на помощь Карлу, держа пики наперевес.

– Стойте! – скомандовал Карл, вставая с места с таким выражением лица, будто увидел привидение. – Развяжите его!

Гвардейцы вынули кляп изо рта Уэверби, и, пока снимали путы с его запястий, он торопливо заговорил:

– Ваше величество, арестуйте этих предателей!

Король посмотрел в ту сторону, куда движением головы указывал Эдвард, и увидел Анну и Джона, стоявших впереди группы моряков вместе с доктором Уиндемом. Несколько придворных обнажили шпаги и двинулись к ним. Король удержал их, подняв руку:

– Стойте, говорить будем мы.

Он сделал знак Джону и Анне подойти ближе, и они подошли, преклонили колени и опустили головы.

– Мы в своем сердце весьма рады видеть вас живым, лорд Уэверби, но хотели бы знать, что означает это вторжение и помеха в выполнении нашего королевского долга.

Уэверби трясся от ярости:

– Меня похитил этот мошенник Джон Гилберт, ваше величество, когда я бежал от голландцев. Я обвиняю свою жену графиню Уэверби в том, что она присоединилась к нему в его пиратском промысле. Повесьте их!

Король нахмурился. Лицо его потемнело. Он сделал знак слуге подать чашу с ароматной водой и, когда ее принесли, смочил в ней пальцы.

– Отпустите страждущих. На сегодня достаточно, милорд, – обратился он к епископу Илийскому.

– Анна? – забормотал ее дядя, шагнув к ней.

– Милорд епископ! – повторил король. Дядя Анны, придерживая полы стихаря, поспешил к выходу.

– Что все это значит, миледи? – обратился король к Анне. В голосе его звучало напряжение, а это означало, что если он не заинтригован, то готов поддаться любопытству. – Мы ожидаем, что ваш ответ позабавит нас. Никогда еще мы не встречали леди-пиратку.

Джон поднялся с колен и подал руку Анне. Она тоже поднялась, в душе моля Господа вразумить ее.

Уэверби сделал полшага вперед:

– Не слушайте ее лживых слов, ваше величество. Она меня ненавидит и скажет что угодно, чтобы спасти этого негодяя, Джона Гилберта.

– В его речи кое-что правда, ваше величество, – сказала Анна. – Я отдала бы жизнь за Джона Гилберта, но мне не требуется лгать. Эдвард – предатель, перешедший на сторону голландцев.

Уэверби попытался было заговорить, но король взглядом заставил его замолчать.