Шрифт:
– Рамон, вам приходилось когда-нибудь слышать о таком Мепистоппеле?
И о Счастливчике Тони... Господин Толле гостит именно у этих господ...
Услыхав истинное имя Гостя, Гонсало внутренне одревеснел. Так его еще не подставляли никогда!
В десятке километров от Ближнего Рамон резко выпрямился в кресле.
– Запомни! – голос его стал резок. – Рамону приходилось слышать об этих людях. – И никогда – ничего хорошего! У Адельберто Фюнфа – дурной глаз! С чего это он занялся киднеппингом?!
– Седой, – поинтересовался Фигман у Гонсало, – шеф хочет знать: с чего это Мепистоппель занялся киднеппингом?
– Он мне не докладывал, – хрипло ответил Гопник. – Думаю – не от хорошей жизни. Он сильно погорел на своей затее с «домашними любимцами».
Кукиш отрапортовал шефу.
– Шеф спрашивает: с какими любимцами? – ядовито улыбаясь, снова спросил он «рыбку».
– С домашними!!! – чуть не подавившись от злости капсулами, сдавленным голосом ответил Гонсало. – Не в этом дело! Денег у Фюнфа нет, вот и пошел он необычным ходом...
– С домашними, – передал Кукиш шефу. – А пес их знает! Короче говоря, денег нет у Мепистоппеля – вот он и выкинул номер.
Тот, кто сидел напротив Рамона, положил наушник на стол.
– Нет денег... – сказал он в пространство. – Купи у него гостя.
Тогда у Мепистоп... пеля будут деньги. Все будет хорошо. Не надо много насилия. Дай ему много кредиток... Большое количество...
– Здесь кредитки не принимают – сколько раз объяснять, – Рамон надавил глушилку на своей трубке. Кредитки – там, в Большом Космосе.
А здесь – штуки и лимоны. Как на Святой Анне. А там – у них – все как на их любимой Древней Руси, при Демократии. Причем, в лимоне вовсе не сто штук, как обычно у нормальных людей устроено с деньгами, а тысяча. Это ты тоже все время путаешь...
– Нет, – подумав, сказал тот, что сидел напротив, – при Демократии в Древней Руси были рубли. И копейки. А при Республике – штуки. И лимоны. Так назывался фрукт...
– Он и сейчас так называется! – с досадой остановил речь собеседника Рамон. – Могу угостить.
– Очень хорошо. Значит, дай Мепис... топ... пелю большое количество лимонов. Только не таких, которыми угощают. Таких не надо... У вас все очень запутано...
– Очень, – согласился Рамон.
Отпустил глушилку и продолжил – в трубку:
– Слушай, я думаю – не надо крови... Просто передай Фюнфу, что Рамон заплатит вдвое против господ акцизных – и все...
– Лады, – с некоторым разочарованием вздохнул Кукиш. – Значит так:
запускаю к Мепистоппелю нашу рыбку...
Рыбка облегченно вздохнула.
Тот – напротив – снова положил наушник на стол.
– Не надо запускать рыбку, – сказал он Рамону. – Не надо много свидетелей.
Рамон потер лоб.
– Не надо... – сказал он Кукишу. – Не надо большого количества свидетелей... Тьфу...
– Как ? – переспросил Кукиш. – Каких свидетелей?
Рамон вздохнул.
– Лишних. Я говорю – лишних свидетелей не нужно... Ты сам только что говорил, что можешь брать эту компанию тепленькими. Сам с ними и поговоришь... Без посыльных рыбок.
Лик Кукиша омрачился. Но голос не дрогнул.
– Без проблем. Ну, рыбку тогда – что? Рыбку тогда прикопаем. В лесополосе...
Гонсало дернулся и раскусил капсулу. Наугад.
– Шеф, – прервал Кукиша один из подручных, – у вас клюет...
Он кивнул на почти невидимый во мраке поплавок.
– Ишак, – сухо заметил Фигман. – Это я не вам, шеф...
Он придавил глушилку.
– Там наживки – никакой, дубина!...
Рамон задумчивым взглядом провожал к потолку еще одно невесомое колечко легчайшего табачного дыма. Он не спешил с санкцией на захоронение адвоката Гопника в пригородном лесонасаждении. Как всякий опытный руководитель он избегал принимать решения, ведущие к необратимым результатам.
– Все равно – клюет... – настаивала на своем упрямая шестерка.
И впрямь: поплавок демонстрировал все признаки наличия клева.
Все уставились на него как загипнотизированные.
Адвокат Гопник с облегчением прислушивался к тому, как по его телу разливается неприятное, покалывающее тепло. Он раскусил ТУ капсулу.
– Здесь раньше корейцы карпа разводили... – задумчиво заметил второй из подручных. – Глупая, между прочим, рыба... Пузырь ставлю...