Она оказалась замужем за восхитительным чувственным незнакомцем, чьи ласки сводят ее с ума. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

– Я хочу, чтобы ты взял меня, Роберт, – хрипло прошептала она прямо ему в губы. – Я не могу больше ждать. Возьми меня, как свою настоящую жену.

Где-то в дальних уголках сознания Элизабет почувствовала тревогу, поскольку Роберт на миг замер. Но тревога тут же исчезла от потока испытываемых ею чувств, уступив место теплу, желанию и страсти.

В следующее мгновение Роберт ослабил свой пояс, и Элизабет обнажила его бедра, чтобы направить его в себя. Бормоча ласковые слова, он осторожно продвинулся вперед, и Элизабет поняла, что при всем возбуждении и инстинктивном желании двинуться глубже он пытался себя сдерживать. В нетерпении желая утолить свой голод, Элизабет привлекла его к себе и подняла бедра, моля о большем.

– Я не хочу причинить тебе боль, делая это слишком быстро, любовь моя.

Элизабет не произнесла ни слова, продолжая прижимать его к себе.

Наконец он со стоном снова плавно двинулся вперед. От невыразимого наслаждения Элизабет вскрикнула. Оказавшись внутри ее, Роберт остановился.

Потом наполовину вышел из нее и резким движением снова вошел. Затем повторил это еще раз и еще.

Это было восхитительно.

Облако из звезд мешало Элизабет видеть, звуки доносились до нее словно откуда-то издалека. Это было ее собственное дыхание, похожее на рыдание. Это рыдание совпадало по ритму с толчками Роберта.

Так продолжалось очень долго.

Сладостное напряжение становилось сильнее и сильнее с каждым его толчком. Выгнувшись ему навстречу, Элизабет что-то шептала. Обхватив его за спину и ощущая гибкость его мышц, она чувствовала, что в ней затвердел и напрягся буквально каждый мускул, готовый освободиться чем-то… чем-то большим…

От последнего толчка Элизабет начала содрогаться в невыразимом наслаждении. Казалось, ее тело растворилось, оставив после себя лишь чистые сладостные ощущения. Она полностью отдалась этим ощущениям. Охваченная волной блаженства, она снова издала крик, выгнулась и, притянув его к себе ближе, прижалась губами к его шее. Он содрогался, освобождаясь почти одновременно с ней.

Небесные ангелы и святые, она никогда не испытывала такого наслаждения, занимаясь любовью с Робертом раньше. Никогда.

Она хватала ртом воздух, и мужчина, лежавший на ней, дышал так же учащенно. Его грудь надавила на ее грудь, когда он сдвинулся с нее чуть в сторону. Потом оба некоторое время не двигались, отдыхая после пережитого. Это тоже было приятно.

– Элизабет, – наконец прошептал он хриплым голосом. – Элизабет, я…

Она открыла глаза, как раз когда он умолк. Подняв голову, Роберт смотрел на нее с загадочным выражением лица, на котором смешались удовлетворение и легкое удивление. Это польстило Элизабет, но вызвало в ней тревогу. На сей раз избавиться от тревоги было гораздо легче, поскольку ее тело было полно истомой.

– Святой Иисус, леди, – произнес он и протянул руку, желая отвести с ее лица прядь волос.

Элизабет перехватила его пальцы и поднесла к губам, чтобы поцеловать.

– Я знаю, – прошептала она, кивнув и, как она поняла, глупо улыбаясь. – Я чувствую себя так же.

Он судорожно сглотнул, продолжая смотреть на нее.

– Я… я не знаю, что сказать, Элизабет, кроме того, что я… то есть ты…

– Милорд! Милорд Марстон!

Увидев, кто появился в воротах сада, Элизабет поспешно села, схватила платье и начала его на себя натягивать.

Роберт замешкался, натягивая штаны, и буквально взревел:

– Стойте, сэр, назовите себя по имени!

Было уже темно, и за пределами светлого от фонарей круга почти ничего не было видно, но Элизабет узнала и голос, и силуэт человека, который резко остановился по команде лорда.

– Это Эдвин, милорд, – пробормотала Элизабет, и тут же управляющий громко назвал свое имя.

Элизабет никак не могла зашнуровать корсаж, обмирая от мысли, что с Эдвином мог прийти еще кто-то и он увидит ее неодетой. Ее накидка лежала смятой на земле, где-то за пределами светлого круга, так что поиски ее пришлось отложить на потом.

– Вы одеты прилично? – едва слышно спросил Роберт.

– Да. Вполне.

Она увидела, как он снова поворачивается к воротам и Эдвину.

– Подойдите и сообщите о вашем деле.

– Прошу прощения, милорд… и миледи, – пробормотал Эдвин, видя, что Элизабет явно не хочет на него смотреть. – В деревне волнения, милорд, и это требует вашего немедленного вмешательства.

– Думаю, кто-то скоропостижно скончался, – произнес Роберт, – так что дело не терпит отлагательств.

– Это почти так, милорд, – ответил Эдвин.