– Да, сэр. – Эмма поджала губы и склонила голову, пытаясь скрыть от него свое разочарование. – Вы правы, но я надеялась…

– Знаю, – перебил он, желая покончить с этим как можно скорее. – Мне очень жаль. – Он протянул ей перевязанные шпагатом листочки.

Она несколько мгновений тупо смотрела на них, потом забрала у него рукопись и положила в выдвижной ящик.

– Хотите кофе?

– Да, спасибо.

Она покорно подала кофе, именно такой, как Гарри любил, – крепкий, горячий, без молока и сахара. Потом, пока не пришли редакторы, он продиктовал ей несколько писем. Три часа спустя Гарри проводил двух собеседников до коридора, стараясь держаться доброжелательно, хотя никак не мог взять в толк, почему у его редакторов начисто отсутствует деловое чутье. Они неизменно проходили мимо выгодного произведения и хватались за литературные шедевры, всякий раз заводя Гарри в тупик к концу ежемесячного совещания. Если книга не привлекает массового читателя, ему все равно, насколько чудесны содержащиеся в ней метафоры, как тонки ее художественные намеки и глубока тема, Гарри все равно не опубликует ее.

По возвращении в контору он увидел, что секретарь надевает шляпку.

– Уходите, мисс Дав?

– Да, сэр.

Он наклонился, заглядывая под широкие поля ее соломенной шляпки.

– Без обид, надеюсь? – посмотрел он ей в глаза.

– Конечно. – Она ответила ему вымученной улыбкой, изо всех сил стараясь казаться веселой. – Причины вашего отказа мне ясны, но я буду стараться.

У него не хватило решимости сказать ей, чтобы она больше не утруждала себя.

– Вот это сила духа! Говорят, настойчивость всегда вознаграждается.

– Я рассматриваю это очередное «нет» как избавление от еще одного препятствия, – сказала она, натягивая перчатки. – Преодоление всех «нет» рано или поздно приведет к «да», как говорит миссис Бартлби.

– Кто?

Эмма замерла, озадаченно уставившись на него.

– Миссис Бартлби, – повторила она так, словно это имя должно быть ему известно.

Он нахмурился, пытаясь припомнить даму по имени Бартлби. Через секунду Гарри покачал головой:

– Прошу прощения, мисс Дав, но я с ней не знаком.

– Но… – Она замолчала, глядя на него широко распахнутыми карими глазами, губки приоткрылись, озадаченное выражение лица сменилось откровенным изумлением.

Ее вид потряс его до глубины души, так не похожа была она в этот момент на холодную, невозмутимую помощницу, много лет работавшую рядом с ним.

– Мисс Дав, с вами все в порядке?

– Вы не знаете, кто такая миссис Бартлби, – как-то странно проговорила она, будто пыталась принять невероятный факт.

Гарри стало не по себе.

– А должен? – Он одарил ее улыбкой. – Что-то я никак не могу припомнить эту даму. Вы не освежите мою память? Может, один из моих конкурентов напечатал ее книгу, а мне это неизвестно?

– Нет. – Она судорожно сглотнула и отвела взгляд, неподвижная, точно статуя.

Неловкость Гарри плавно перетекла в тревогу. Не собирается ли она упасть в обморок? Он не представлял себе мисс Дав в обмороке, но все когда-то случается впервые.

– Вы белая как полотно. Вам плохо?

– Нет. – Она потрясла головой, выходя из оцепенения. И так быстро превратилась в прежнего секретаря, что он засомневался – а не померещился ли ему этот изумленный застывший взгляд? – Спасибо за ваше мнение о моей рукописи, – сказала она. – Поскольку сегодня суббота и время уже далеко за полдень, я пойду, если у вас нет других поручений?

Не дожидаясь ответа, она зашагала к выходу.

– Мисс Дав? – окликнул Гарри.

Она остановилась. Немного повернула голову, оглядываясь через плечо, но не задерживая взгляд на его лице.

– Да, сэр?

– Кто такая миссис Бартлби?

Ответила она только через несколько тягучих секунд.

– Не важно.

Эмма вышла, громко хлопнув дверью. Он нахмурился, глядя на закрытую дверь. В душе по-прежнему клубилась смутная тревога. Эмма, несомненно, разочарована, но он никак не мог понять, какое отношение имеет ко всему этому загадочная незнакомка па имени Бартлби.

Гарри тряхнул густой шевелюрой, выкинув из головы непонятный разговор. Мисс Дав всегда плохо воспринимает отказ напечатать ее очередной опус, но она это переживет. Впрочем, как обычно.

Он никогда не читал ее книг. Эмма снова и снова повторяла себе это, шагая по Чансерилейн, но никак не могла осознать произошедшего. Он не прочел ни одной ее книги.

Но вдруг она ошибается? – мелькнула мысль и тут же пропала. Невозможно. Если бы Марлоу читал ее труд, он бы знал, что миссис Бартлби – псевдоним Эммы, выдуманный автор ее книг. Господи, да это имя было напечатано прямо на титульном листе! Как он мог не заметить его? К тому же упоминания о покойном мистере Бартлби разбросаны по всему тексту. Нет, ошибки быть не может.

Все ее время, вся ее кропотливая работа, все преданно исполняемые ею обязанности в его конторе… а он даже не удосужился прочитать заглавие?

Потрясение обернулось яростью, обжигающим огнем, полыхающим у нее в груди. Эмма никогда не была так близка к убийству. Все это время, все эти годы он делал вид, что критикует ее произведения. И все это оказалось ложью.

Ей хотелось бросить правду ему в лицо. Так и следовало поступить, но поначалу она была слишком ошеломлена. У нее язык к нёбу прирос, пока она стояла за своим письменным столом, глядя виконту в глаза и осмысливая горькую истину. Только сейчас, после того как Эмма покинула здание, туман рассеялся, она вновь обрела дар речи, но было уже слишком поздно.