Цинь запнулась и бросила на Торна взгляд — искоса, словно сомневаясь, следует ли говорить ему то, что она собралась было сказать.

— Ну и, кроме того, вы, Брат, не первый из Трех, кто пришел ко мне с новостями...

— Хло, зар-р-раза! — хлопнул себя по коленям Брат Торн. — И что же она вам в уши надула, госпожа Цинь?

Госпожа Цинь не выразила своего отношения к этой вспышке гнева.

— Она всего лишь осторожна, господин Торн. Всего лишь осторожна... И она высказала далеко не глупые мысли относительно сложившейся ситуации...

Целительница подхватила со скамьи небольшой саквояж — такой, с каким в древности ходили по пациентам семейные врачи, — и энергично кивнула в сторону двери, как бы желая сказать: «Раз уж отказываетесь от моего гостеприимства, так давайте не будем мешкать!»

— Вы полагаете, — все тем же жестким голосом продолжила она, сбегая по плоским каменным ступеням, — что я собираюсь навестить того Пришлого в благотворительных целях? Вы, Брат, позабыли, что сюда никто не приходит просто так. Прежде всего я должна понять, что за гость к нам пожаловал. И в зависимости от этого и принять решение.

— Я так думаю, — прогудел Брат, поспешая за ней, — что сначала надо человека с того света вытянуть, а потом уж узнавать — какого, собственно, рожна его занесло в наши края...

— Вы наивны, Брат Мглы, — определила Цинь. — Вы не представляете себе такого варианта событий, при котором окажется, что этот невезучий Пришлый наделен Даром распространять безумие? Или даже смерть? Или каким-то другим разрушительным Даром? Разве в истории Сумеречных Земель не было ничего подобного? Разве так давно к нам явился последний из неназываемых? А Князь Миров Обреченных? Он был беспомощен и слаб, как дитя, но уже на ложе болезни смог натворить много бед.

Она остановилась недалеко от берега озера и сделала знак кому-то невидимому в тумане. Из белесой мглы появилась долговязая фигура чеани, ведущего под уздцы двух оседланных лошадей. Племени Сейвы туман — не помеха.

— Э-э... — начал Торн и откашлялся. — Может, того, не стоит лошадок-то зря мучить. У меня здесь поблизости есть транспорт получше... И главное — побыстрее и понадежнее.

— Фу, черт! — тряхнула головой Целительница. — Я и не подумала о том, что у вас, Меченых, есть эта привилегия. Совсем забыла.

Она дала конюху отмашку, и тот растворился во все более сгущающемся тумане, словно и не было его.

У сэра Серафима, безусловно, было доброе сердце. Но, кроме того, у него были четыре бестолковых разновозрастных сына, не слишком путевая дочь, исключительно сварливая супруга, масса забот по поддержанию на плаву своего слегка запущенного имения и очень серьезные обязательства перед Славным Сословием. Так что присутствие в Шантене сраженного ядом паутины Шепчущих Пришлого ложилось на его плечи довольно тяжелой обузой.

И не только на его. Раздраженный сверх меры сэр бродил по двору замка, подобно леопарду в клетке, и все, кто знал суровый норов и тяжкий характер воинственного хозяина, прятались в самых невероятных щелях и щелочках — чтобы только не попасть ему под тяжелую руку. Даже принесший добрую весть о скором появлении Брата Торна с каким-то подходящим целителем сэр Рённ старался держаться подальше от владетеля Шантена.

Поэтому, когда уши обитателей поместья уловили донесшийся из поднебесья ноющий звук движка «Лаланда», облегчение испытал не один только славный сэр. Как только сквозь густую рыжую растительность, покрывавшую добродушную, в общем-то физиономию, сэра, миру явилась счастливая улыбка, двор замка — только что совершенно безлюдный — буквально переполнился всяческой челядью, мастеровыми людьми и парой бестолковых пажей, спешивших наконец беспрепятственно заняться текущими делами. Все они прислушивались к приближающемуся звуку в небесах. Звук этот был хорошо знаком сэру Серафиму — с Братом Торном ему не раз пришлось делить и радостные, и горестные минуты жизни. При активном участии надежного, как верный клинок, «Лаланда». И уж в чем можно было быть уверенным на все сто процентов, так это в том, что просто посмотреть на безжизненного Пришлого Брат не помчится ни по земле, ни по воздуху. Для этого он был слишком серьезным мужчиной.

Процедура встречи Брата Мглы была хорошо отработана. Велев двоим великовозрастным пажам следовать за ним и прихватив по дороге себе в помощь старшего сына, сэр оседлал сивого жеребца и поторопился к предполагаемому месту посадки авиетки. Сэр Рённ поспешил присоединиться к этой маленькой кавалькаде.

Они поспели аккурат вовремя, и сын сэра Серафима — будущий сэр Жанвье — успел проявить признаки хорошего сословного воспитания, помогая по мере сил выбраться из кабины даме — крепко сбитой, миниатюрной китаянке с приятными, но жесткими чертами лица.

— Пожалуй, вы не знакомы... — прогудел Брат Торн, покидая кабину вслед за своей спутницей. — Разрешите, сэр, представить вам госпожу Целительницу.

Целительница приняла знаки глубочайшего почтения как нечто само собой разумеющееся и, не ожидая особых приглашений, двинулась к воротам замка. Сэр Серафим, здбегая то справа, то слева, как мог более толково изъяснял Целительнице суть происшедших событий. Пажи, под руководством Жанвье, принялись усердно разорять неподалеку расположенные стога сена и заваливать им самолетик — на предмет его маскировки. Торн угрюмо подергивал свою коротковатую бороду. Его томили мрачные предчувствия.