Шрифт:
Анна как будто знала, о чем он думает. Она взяла его за свободную от костыля руку, как могла бы взять подругу. И все-таки этот жест был интимным. Они остановились перед тренировочной ареной, чтобы понаблюдать, как тренируются рыцари и солдаты Баннастера. Один молодой солдат сдерживал удары двух противников, которые наседали на него.
– Это так необходимо? – с тревогой спросила Анна.
– Это нормальная ситуация во время тренировок.
– Но их шпаги не имеют защитных наконечников.
– Я заметил, – сдержанно сказал Джон.
– Этот бедняга – один из солдат Олдерли.
Это объясняло ярость тренировочного поединка.
– Их осталось только четверо, – продолжала Элизабет. – Неужели все они должны подвергаться таким тренировкам?
Джон увидел Филиппа, который выходил из каменного здания, расположенного рядом с бараками. Джон знал, что сегодня Филипп работал на оружейном складе. На нем были старые рыцарские доспехи, хотя нес он бухгалтерскую книгу. Увидев Джона и Анну, Филипп подошел к ним и поздоровался.
От внимания Филиппа не ускользнуло, что Анна посмотрела на него настороженно. Очевидно, в нем она теперь тоже видела врага.
Однако Филипп как ни в чем не бывало улыбнулся ей.
Анна указала на тренирующихся солдат:
– Смотрите, Филипп, двое солдат Баннастера против одного солдата Олдерли.
Джон испытал облегчение, когда она отпустила его руку.
Филипп оглянулся, и все трое увидели, как солдат Олдерли опустился на колени, хотя его щит по-прежнему был поднят и он продолжал отражать удары шпагой.
– Гм, – нахмурился Филипп. Бросив взгляд на Джона, он добавил: – Я займусь этим?
– Дело твое, – ответил Джон, думая, что Филипп не захочет своим вмешательством повредить их маскараду.
Однако Филипп воспринял это как вызов и тут же вынул из ножен шпагу.
– Не бойтесь, госпожа Анна. Я пресеку эту несправедливость.
Джон увидел, как Анна закусила губу, словно боялась улыбнуться. Филипп вклинился между двумя фехтовальщиками и дал возможность солдату Олдерли подняться.
Элизабет полностью сосредоточилась на действиях Филиппа, считая, что для нее безопаснее сейчас думать о Филиппе – или как там его зовут, – чем о Джоне. Филипп был приятным человеком и явно ей сочувствовал. И он не приставал к ней с ухаживаниями, надеясь проникнуть в башню.
Собралось несколько солдат, чтобы понаблюдать за новым видом боя, а Элизабет вдруг вспомнила о бородатом солдате, который на нее напал, и которого она после этого больше не видела. Не пожелает ли он взять реванш? Не усугубил ли Джон дело тем, что с такой легкостью нанес ему поражение, прикидываясь калекой?
– Как вы думаете, тот бородатый солдат здесь? – спросила она с некоторой тревогой.
– Тот, кто напал на вас вчера? Я разговаривал с ним утром.
– И что же?
– Я убедил его, что вы не проявляете к нему интереса, зато проявляете интерес ко мне. И что я пользуюсь благосклонным вниманием мастера Милберна.
– Ага, понятно. – Элизабет искоса взглянула на него. – Значит, я проявляю к вам интерес?
– Так должно выглядеть со стороны.
– Думаю, человек, который пользуется моим вниманием, не против побыть со мной наедине. Так что пойдемте.
Элизабет снова взяла его за руку, почувствовав, как он напрягся, хотя и ничего не сказал. Ею управлял гнев, и, похоже, она была бессильна с ним справиться, хотя здравый смысл нашептывал ей о необходимости проявлять осторожность. Она повела Джона в сад, который отделялся от остальной части внутреннего двора невысокой стеной; здесь росли самые красивые растения. По обе стороны от гравиевой дорожки были высажены цветы. Элизабет вела Джона все дальше, пока деревья и кусты не скрыли их от любопытных глаз.
Когда они подошли к одиночной каменной скамье, Элизабет сказала:
– Пожалуйста, садитесь и расположите поудобнее вашу ногу, сэр Джон.
– Вы же знаете, что я не нуждаюсь…
Однако она буквально толкнула его, и Джон, потеряв равновесие, плюхнулся на скамью.
– Итак, мы на свидании, – начала она, изучающе глядя на него. – Не сесть ли мне вам на колени?
Плотно сжав свои колени, Элизабет бочком села на колени к нему; ее бедро прижалось к его животу, плечо – к его груди. Джон отстранился назад и оперся руками о спинку скамьи.
– Зачем вы это делаете? – спросил он. Дыхание его сделалось прерывистым, прищурившись, он посмотрел ей в глаза.
– Разве вы не так поступали со мной, целенаправленно ухаживая за мной?
– Я не был так… – он скользнул взглядом по ее фигуре, – так интимен с вами.
От ярости Элизабет прильнула к нему еще ближе, пытаясь не обращать внимания на тепло, которое исходило от него. Не имея возможности за что-нибудь схватиться для равновесия, она уперлась кулаком ему в грудь.
– А как вы называете тот поцелуй?