И воздалось ему.

Сначала мелькнула задравшаяся ненароком труба, а вскоре одну из ложбинок заполнил собой гранатометчик. И не один. Туда же просочился второй боевик. Но пехота мало интересовала подполковника и он стал отводить окуляр от него. Однако вдруг дернул ствол обратно.

— Волк?

Такой колоритной шевелюры, прихваченной по лбу зеленой повязкой с арабской вязью, ни у кого больше не замечалось.

— Встретились, — прошептал подполковник, устраиваясь поудобнее. — Давай поздороваемся, голуба.

Волк помог гранатометчику вставить гранату указал цель и присел, ожидая выстрела. Выстрела, который он, Заремба, хотел предотвратить. Но в кого стрелять? Кто важнее? На второй выстрел времени не останется.

С усилием переметнул прицел с главаря на гранатометчика. Хорошего гранатометчика, если ему сам Одинокий Волк указывает цели. И когда его небритая щека оказалась насаженной на пику в окуляре прицела, подполковник решительно нажал на спусковой крючок.

Промахнуться не боялся. И то, что гранатометчик не выстрелил, подтвердило удачу.

Но Заремба уже горевал, что оставил в живых главаря. Когда и кому попадет теперь он в прорезь прицела? И попадет ли вообще? А сколько русских парней лягут от его пуль и пуль банды?

Или это играет самолюбие: как же, упустил Волка! Гранатометы, надо выбивать у них гранатометы, как сказал бы генерал Серпилин в «Живых и мертвых». А с пехотой потом можно справиться и голыми руками.

Маленькой показалась воронка, когда на его одиночный выстрел в ответ раздалась ураганная стрельба.

— Значит, попали, — радовался и Варфоломеев, зарывающийся в баночное дно ямы.

— Где у нас еще мин нет? — подмигнул парню Заремба.

— На другом фланге.

— Давай веди на другой, там орудует свой гранатометчик.

Но на левом фланге не будет, конечно, Одинокого Волка. Упущенная цель, о которой жалеть теперь всю жизнь.

— Бежим? — поинтересовался солдат, видя, что подполковник почему-то медлит.

Хотелось, очень хотелось Зарембе рискнуть и высунуться еще разок в этом месте. На удачу, счастливый случай. Ради Одинокого Волка. А вдруг…

Подцепил на пламегаситель винтовки консервную банку, просунул в кусты. И тут же со звоном в нее впилась пуля. Одинокая. Снайперская.

— Уходим, — не стал испытывать больше судьбу спецназовец и вслед за Варфоломеевым, сдирая траву ремнем, пополз в глубь леса.

Став под защиту деревьев, отдышались и бегом переместились на другой край обороны, по пути успокоительно подав знак рукой Приходько и Туманову.

В лесу раздался третий мощный взрыв — боевики лезли с тыла настырно, не собираясь считаться с потерями.

— Ничего-ничего, — порадовался Варфоломеев. — Там на батальон игрушек хватит.

На левом фланге, оказывается, вовсю светило солнце, отыскивая меж ветвей малейшие щелочки и пробиваясь лучами до усыпанной сосновыми иглами земли. Вот настырное — землю ей подавай, мало верхушек деревьев.

— А тут смотрите сами, товарищ подполковник, — залег на опушке Варфоломеев. — Тут трудновато укрыться.

— Поищем, — зашнырял глазами Заремба. Но прав оказался солдат — плохая местность досталась левому флангу. Голая, беззащитная. Собственно, этот недостаток обнаружился в схеме Приходько, когда подполковник не увидел секретов для снайперов. Тогда не стал ничего говорить, потому что исправлять что-либо было поздно, а вот теперь на себе испытал отсутствие маскировки. Получается, что в сторону блокпоста именно постреливали, но ни разу не атаковывали его. А это разница…

— Отползаем, — позвал спецназовец солдата. — Тебя как зовут?

— Игорек.

— Давай, Игорек, подставляй спину, — показал солдату на разлапистую сосну.

Пока тот пристраивался, Заремба размотал с чехла неистощимого «Короля джунглей» шелковую стропу, сделал петлю. Винтовку повесил за спину. Вспрыгнул на покачнувшийся спинной мосток.

— Поднимай.

Солдат с усилием выпрямился, но все равно до нижних сучьев руки спецназовца не дотягивались. Тогда-то и пригодилась стропа. Заброшенная вверх, она охватила нижний сук и спустилась другим краем к лицу хозяина: я к вашим услугам. На ней и подтянул подполковник свое тело вверх.

Прячась за ствол, принялся взбираться выше. Простор открывался ему все больше и больше, но удобное место для стрельбы и наблюдения Заремба нашел лишь на самой вершине. Финны, оказывается, не дураки были, когда в войну сажали на деревья «кукушек»-снайперов: в бою пехота головы не задирает, пашет носами землю. И песни прошлых лет не врали: «Мне сверху видно все, ты так и знай».

В самом деле видно. Но увиденное и обескуражило.

По ложбинкам гусеницей полз бронетранспортер, из-за его опоздания, возможно, подзадержалась и вся атака. Теперь же БТР насколько можно быстро и скрытно торопился оправдаться перед оставшимися без огневой поддержки боевиками. Заходил умело, с фланга, так что когда выскочит на взгорочек, хлопот блокпосту доставит немало. Еще один прокол в обороне: холмик требовалось или срыть, или заминировать.