Контрнаступление началось в 8.00 4 сентября, и события дня развивались как «тяни-толкай» — танки корпуса Кравченко пробились к Гумраку, но во второй половине дня были вынуждены отойти на исходные позиции. [154] В 27-й бригаде осталось 1 Т-34, 1 Т-70 и 13 Т-60. 5 сентября Гумрак удерживался остатками 112-й стрелковой дивизии (285 активных штыков), 27-й танковой бригадой (11 Т-60) и разведывательным батальоном (2 броневика, 4 бронетранспортера) 2-го танкового корпуса. Южнее Гумрака держалась 99-я танковая бригада (16 Т-34, 4 Т-70), «армировавшая» остатки 87 и 98-й стрелковых дивизий. Советскому командованию пока удавалось удерживать противника от прорыва на улицы Сталинграда.

6 сентября последовал прорыв на участке севернее того, который занимал 2-й танковый корпус. А. И. Еременко описывает события следующим образом: «...6 сентября произошел случай, вероятность которого даже трудно было себе представить. Во исполнение решения Ставки Верховного Главнокомандования мной был издан приказ «Ни шагу назад!», который был нарушен генералом Лопатиным — он самолично отвел 28-й танковый корпус (корпус был, по сути дела, без танков, а усилен противотанковым батальоном) на 3 км на новые позиции без давления со стороны противника, чем тот сразу воспользовался и на наших плечах продвинулся вперед. Отвод с подготовленных в течение 12 дней позиций поставил наши войска в невыгодное положение. Наше оперативное положение серьезно ухудшилось, так как ранее, находясь в районе разъездов Конный и Древний Вал, войска занимали выгодное положение, создавая угрозу флангам противника, прорвавшимся в район Латашанка, Рынок. Удерживая этот район, мы были близки к тому, чтобы в ближайшем будущем соединиться с войсками Сталинградского фронта, действовавшими с севера»{83}. [155]

Здесь требуются некоторые уточнения. Был отведен с позиций на северном фланге 62-й армии не 28-й, а 23-й танковый корпус. Корпусом он назывался на тот момент достаточно условно: в его составе была только 189-я танковая бригада с 8 Т-34, 5 Т-70 и 2 Т-60. Отход был произведен в ночь на 6 сентября согласно распоряжению №122 штаба 62-й армии. Отход лишь несколько сокращал занимаемый на подступах к разъезду Конный фронт. Выдвинутые вперед позиции сами просились на срезание ударами по сходящимся направлениям. Судя по всему, А. И. Лопатин получил известие о провале наступления северной группы фронта и принял решение отводить войска с позиций, к которым прорывалась с севера 1-я гвардейская армия. Их удержание в отсутствие перспективы результативного деблокирующего удара грозило уничтожением 23-го танкового корпуса и остатков 399-й стрелковой дивизии.

Удар противника по отошедшим на новые позиции войскам не заставил себя ждать. С 8.00 утра 6 сентября началось наступление от разъезда Конный на юго-восток и от Гумрака в тыл 23-му танковому корпусу. Прорвавшись на стыке 189-й танковой бригады и 399-й стрелковой дивизии, немцы смяли правый фланг 399-й стрелковой дивизии и сбили советские части с занимаемых позиций. Очередной удар неожиданно последовал с тыла. Посланные командующим 62-й армией на выручку 23-му танковому корпусу танки 99-й танковой бригады обстреляли по ошибке свои танки, сожгли 1 танк и подбили 4 танка. Однако один из основополагающих принципов обороны — это восстановление утраченных позиций контрударами. К 14.00 189-я танковая бригада получила с завода 6 танков, в 14.20 контратаковала, но, не имея поддержки пехоты, удержать утраченную утром высоту 146,2 не смогла. Еще одна атака [156] высоты 146,2 после залпа PC в 18.00 также успеха не принесла. На следующий день 23-й танковый корпус и 99-я танковая бригада были оттеснены на рубеж Древнего Вала у Городища. В 189-й танковой бригаде осталось к тому моменту всего 2 Т-34. Несомненно, что, если бы Лопатин не приказал отходить на новые позиции, это бы в лучшем случае оттянуло отход к Городищу на сутки. В худшем случае оборонявшиеся у разъезда Конный части были бы окружены и немцы прорвались бы прямо к заводу «Баррикады». Подготовленность позиций тут играла не самую важную роль: с тем же успехом немцы прорвались у Гумрака, где никакого отвода войск не было. 112-я стрелковая дивизия не смогла удержать Гумрак, и в 12.00 6 сентября он был оставлен.

Однако неблагоприятное развитие событий в любом случае вызывает негативную реакцию и смену командующих. Так в третий раз было сменено командование 62-й армии. На должность командующего армией был назначен В. И. Чуйков. Как мы помним, в июле 1942 г. он вызывал сомнения у высшего руководства. Относительно успешное ведение оборонительного сражения 64-й армией (в которой В. И. Чуйков был заместителем командующего) заставило отбросить прочь сомнения в компетентности долго остававшегося вдали от фронта генерала.

К 7 сентября все танки обеих бригад 2-го танкового корпуса вышли из строя. Командир 27-й танковой бригады был ранен, а командир 99-й танковой бригады — убит. 8 сентября 2-й танковый корпус был выведен на левый берег Волги. 11 сентября ему были подчинены 135, 137, 155, 254, 169 и 99-я танковые бригады и поставлена задача обороны восточного берега Волги на фронте 84 км. Неходовые танки 27-й и 99-й танковых бригад были переданы 23-му танковому корпусу. Как [157] это уже неоднократно случалось, после потери «армировавших» оборону танков ее крушение было уже делом времени.

Несмотря на столкновение с советскими резервами после прорыва XIV танкового корпуса к Волге, немецкое командование поначалу весьма оптимистично оценивало перспективы штурма Сталинграда. Поздно вечером 11 сентября 1942 г. командующий группой армий «Б» Вейхс докладывал обстановку на фронте его армий фюреру. По итогам этого совещания Гальдер записывает в дневнике плановый расчет времени на захват города: «Штурм городской части Сталинграда — 14 или 15.9 при хорошей подготовке. Расчет времени: для штурма Сталинграда — 10 дней. Потом перегруппировка — 14 дней. Окончание — самое раннее к 1.10»{84}.

Рано утром 12 сентября командующий 6-й армией Фридрих Паулюс вылетел из Голубинки в Старобельск, где он пересел в самолет командующего группой армий «Б» фон Вейхса. Около полудня они прибыли на аэродром в Виннице. Примерно в 12.30 Вейхс и Паулюс прибыли машиной в ставку Гитлера. Тотчас по прибытии генералов провели в комнату совещаний, где заслушивался ежедневный доклад о положении на фронтах. На совещании присутствовали: Гитлер, Кейтель, Йодль, начальник штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер, начальник оперативного отдела ОКХ генерал-майор Хойзингер и генерал-квартирмейстер ОКХ генерал-лейтенант Вагнер. [158]