Первый контрудар 1-й танковой армии предотвратил немедленное сползание к катастрофе. Одна рота KB 158-й танковой бригады, рота 131-й стрелковой дивизии и 28-й танковый корпус с утра 26 июля атаковали противника и отбросили его от переправы у Калача. Ударом вдоль берега Дона удалось оттеснить «голову» вбитой в оборону 62-й армии «свиньи» от стратегически важной переправы. Были освобождены населенные пункты «10 лет Октября» и Ложки. Но это был только первый раунд сражения.

Сложность поставленной задачи была в том, что сдерживать продвижение противника к Калачу и наносить [46] контрудар нужно было одновременно. Фактически приходилось бить по самой прочной части «свиньи» — по голове. Вместо контрударов по мягким бокам приходилось долбить по крепкому «черепу», образуемому находившимися впереди подвижными соединениями. Элита немецкой армии, танковые и моторизованные дивизии располагали противотанковыми средствами до самоходных истребителей включительно и собственно танками. Однако именно корпусу Г. С. Родина удалось остановить прорыв XIV танкового корпуса к Калачу и даже заставить отойти назад. В течение дня 26 июля 28-й танковый корпус, 158-я танковая бригада и части 131-й стрелковой дивизии продвинулись на 6–7 км. Непосредственная угроза переправе у Калача была ликвидирована.

Не следует думать, что 62-я армия была пассивным наблюдателем контрударов танковых армий. В боевом донесении на 24 часа 00 мин. 25 июля, отправленном Военному совету Сталинградского фронта, командующий 62-й армией генерал-майор В. Я. Колпакчи сообщал: «Решил продолжать оборонять занимаемые рубежи, обеспечивать правый фланг 13-го тк и ликвидировать группы противника, прорвавшиеся в глубину обороны, 196-й сд — удерживать узел дорог у Остров». Т.е. выведенная 23 июля в резерв 196-я стрелковая дивизия и выдвигалась против острия немецкого танкового клина. Оперативной директивой штаба фронта №00121/оп от 20.30 26 июля соединению ставилась задача нанести контрудар: «196 сд с утра наступать <в> северо-западном направлении с задачей уничтожить группу противника в р-не Остров и далее наступать на северо-запад совместно с 1 ТА». 196-я стрелковая дивизия была введена в бой с марша, но имела частный успех. В итоге всех этих мероприятий острие вытянутого к Калачу танкового [47] клина остановилось, осыпаемое контрударами 28-го танкового корпуса, 131 и 196-й стрелковых дивизий.

Самым существенным недостатком танковой армии образца лета 1942 г. (принципиально отличавшим ее от танкового корпуса немцев) было отсутствие гаубичной артиллерии. На 25 июля в состав армии К. С. Москаленко входили 233, 1251 и 1262-й полки ПВО и 1254-й истребительно-противотанковый полк. Ни гаубичных, ни пушечных артполков в армии не было. Орудия калибром более 76 мм в составе 1-й танковой армии на 25 июля отсутствовали даже по штату включенных в ее состав частей и соединений. Несколько улучшалась ситуация с включением в состав армии стрелковых дивизий. Но все равно инструменты подавления противотанковой обороны противника в танковой армии образца июля 1942 г. отсутствовали.

Достигнув некоторого успеха, советское контрнаступление застопорилось. Однако к полю сражения подходили свежие силы. В контрударе 27 июля принимали участие 158-я танковая бригада и части 131-й стрелковой дивизии. Основная масса пехоты последней подтягивалась, артиллерия дивизии лишь частично заняла огневые позиции, а абсолютное большинство ее находилось на марше и на переправах. К тому моменту все танки 158-й танковой бригады переправились на западный берег Дона. Бригада перешла в наступление, не имея достаточного количества пехоты, не имея поддержки артиллерии, при отсутствии поддержки с воздуха. Атака была остановлена на рубеже высот 169,8, 174,9 к северу от «10 лет Октября», бригада потеряла 20 KB сожженными и 5 KB подбитыми, т.е. почти все свои танки.

«Мощный резерв для контрударов» обороняется. 13-й танковый корпус, считавшийся основным оперативным резервом 62-й армии, в сражении на подступах [48] к Калачу не участвовал. Приказ на контрудар добрался до 13-го танкового корпуса 26 июля. Однако 27 июля в 8.30 из штаба Сталинградского фронта пришел приказ за подписью Гордова, предписывающий сменить направление удара на Селиванов — Клетская. Одновременно пришла шифровка из штаба 1-й танковой армии, приказывающая наступать на Верхне-Бузиновку. Т.е. по одному приказу корпус должен был наступать на север, а по другому — на северо-восток. В итоге корпус получил устный приказ от Е. Г. Пушкина наступать на северо-восток на Майоровский на соединение с окруженной группой полковника Журавлева.

Впрочем, чехарда с приказами на действия корпуса в течение дня 27 июля никак не влияла. Дело в том, что Т. И. Танасчишин принял решение сначала уничтожить противника, находившегося перед фронтом корпуса, а уж затем наносить контрудар на Клетскую или Верхне-Бузиновку. Т.е. корпус фактически занял место в линии обороны 62-й армии к югу от пробитой ударом противника бреши. Командира корпуса можно понять: поворачиваться флангом и даже тылом к сильной группировке противника, наступающей с запада, и бить на север было бы очевидной авантюрой. Если бы в корпусе была полноценная мотострелковая бригада, ее можно было бы выставить в заслон фронтом на запад и подпереть танковой бригадой. В сложившихся условиях имело смысл сильным ударом, по крайней мере, на какое-то время заставить противника остановить наступление. В итоге 27 июля в 3.30 бригады 13-го корпуса перешли в наступление в западном направлении. Однако на высотах в районе Первомайского и Манойлина корпус встретил упорное сопротивление, дополнявшееся ударами с воздуха. Потери от ударов авиации только за день составили 13 Т-34 и 7 Т-70. К исходу 27 июля в бригадах [49] осталось в строю 27 Т-34 и 13 Т-70{19}. В сущности, корпус к тому моменту уже мало подходил для нанесения контрударов. В первые же три дня боев он потерял большую часть танков и, не имея пехоты и артиллерии, утратил боеспособность. Немецкие танковые соединения в этом отношении были более устойчивыми. Даже после потери всех танков в дивизии оставалось сильное мотопехотное и артиллерийское звено.

Угроза на левом фланге нарастает. В разгар попыток локализовать прорыв северной ударной группировки немецкой 6-й армии к Калачу 25 июля начала наступление ее южная ударная группировка. Удар LI армейского корпуса пришелся по 229-й стрелковой дивизии 64-й армии. Начинался маневр на окружение. Требовалось принятие срочных мер по парированию этого выпада противника. В. И. Чуйков, занимавший в тот период должность заместителя командующего 64-й армией, вспоминал: «Для ликвидации прорыва противника и в особенности для обеспечения стыка 64-й и 62-й армий я немедленно принял такое решение: 112-ю стрелковую дивизию, находившуюся после ночного перехода на отдыхе в районе хутора Логовский, с десятью танками «KB» 137-й танковой бригады, срочно перебросить по железнодорожному мосту через Дон. Перед ними была поставлена задача: занять рубеж обороны от Старомаксимовского по реке Чир до ее устья и закрепиться на выгодных позициях. Надо было немедленно и надежно обеспечить стык между 62-й и 64-й армиями и не допустить удара противника во фланг и тыл 62-й армии. Этот маневр удался. К вечеру 26 июля 112-ю стрелковую дивизию удалось переправить и вывести на рубеж железнодорожного полотна Рычковский — Старомаксимовский, [50] где была установлена связь с 229-й стрелковой дивизией»{20}.

Чуйков несколько ускоряет события. 137-я танковая бригада была им снята с марша, но несколько позже. Первоначально задачей бригады было выдвижение к Цимлянской для контрудара, но часть ее сил (батальон KB без роты малых танков) была только вечером 27 июля введена на правый берег Дона. Неясно, кто принимал решение, возможно, это уже был М. С. Шумилов. К утру 28 июля к 10 KB присоединились возвращенные от Цимлянской Т-34. Атака развивалась по обычному сценарию: пехота за танками не пошла, закрепить свой успех самостоятельно они не смогли. Потери, впрочем, были умеренными — 2 KB и 1 Т-34 сожженными, 1 KB и 1 Т-34 подбитыми.