— Попал я в переделку, Базилиус, — сказал Зигвард, садясь на землю перед костром и скрещивая ноги. — Расскажи-ка мне о будущем этой нашей замечательной страны.

— Именно что князь интересует?

— Когда моя дочь достигнет совершеннолетия.

— Через семнадцать лет.

— Это я и так знаю, — сказал Зигвард. — Что будет со страной через семнадцать лет? А?

— Будет со страной?

— Что тебе вообще известно о стране? Я до сих пор не знаю, когда ты врешь, когда темнишь, когда правду глаголешь. Говори. Что ты знаешь о Ниверии?

Базилиус выглядел озадаченным.

— О Ниверии? Что я знаешь о Ниверии. Немного. Мало. Ну, скажием. Арабские сурсы ее упоминать.

— Птица и камень! Что такое арабские сурсы?

— Арабские — это такие лиуди. Сурсы же — просто сурсы. Не знаю, как сказать. Ну, фолианты.

— И ты читал эти фолианты?

— Нет. Я читал фолианты об этих фолиантах. Понимать? Фолианты.

— Ладно, так и быть, не надо об этом. Все равно не пойму. В общем, рассказывай, что будет через семнадцать лет.

— Я готовый, — сказал Базилиус.

Он вынул из мешка и разложил на полу свои таблицы и таблички. Зигвард всегда сомневался в нужности этого инвентаря, но, как истый прагматик, понимал, что любая система включает в себя набор ритуалов, которые необходимо выполнить, чтобы система заработала, даже если они и кажутся кому-то, кто не знаком с системой, абсурдными. Базилиус бормотал себе под нос на непонятном языке, некоторые слова которого после многократного повторения в течении многих лет были Зигварду известны.

— Если бы только, — сказал Базилиус.

— А?

— Знать бы я, какой год. Какой вот это год. Прямо сейчас.

— Семь тысяч триста восемьдесят второй, — сказал Зигвард. — От Сотворения.

— Нет, — раздраженно отмахнулся Базилиус. — Не тот год. А этот… Придон? Придон. В каком году?

— Около семисот лет назад. Дался вам всем этот Придон.

— Дался? Дался. Семьсот назад. Сурсы упоминаются. Двести и двести, и триста. Ну, значит сейчас год восемьсот десятый. Гипотетический. Добавливайем семнадцать. Добав…

Базилиус добавлял семнадцать в течении следующих десяти минут.

— А князь родился в лето, — сказал он вдруг.

— Ты про меня?

— Да.

— Да. Летом.

— Яблони цветать? Цвести?

— Когда я родился? Вроде да.

— Близнецы, — сказал Базилиус.

— Какие еще близнецы?

— Знак такой. Зодиачный.

— А это что значит?

— Не мешать. Какой год получиается по календарь шинуа?

— Не знаю.

— Без значимости. Гипотетически, свинья.

— Сам ты свинья.

— Не я. Год. Год свинья. Когда князь приезжать сюда, видна была Урса Минор?

— Что такое Урса Минор?

— Много звезды вместе. Похожий на ковш.

— Созвездие. Большой Ковш! Конечно. Была.

— Большой? Ну, пусть.

Астролог некоторое время сидел, задумавшись.

— Ну, гипотезируем, что каждая карта соответствовала каждый год календарь шинуа, помимо двух. Гипотезируем дальше, что бубны и черви фаворабль, а трефы и пики не фаворабль. Пять — свинья, еще пять уходием, семь — дракон, Князь — Крыса, Княгиня — Лошадь, Туз… Семнадцать лет?

Князь кивнул.

— Крыса, свинья… а семь что?

— Дракон, — подсказал Зигвард.

— Дракон, — подтвердил Базилиус, радуясь. — Дракон, Лошадь. Дракон опять. Как много карты?

— Шестнадцать, — подсказал Зигвард.

— Означает, что следуйет наша карта. Ну вот. Батс!

Он бросил карту наземь. Оказалось — джокер. Базилиус недоуменно смотрел на карту. Зигвард улыбнулся. — Нет такого года, да? — спросил он.

— Нет, — сказал Базилиус сокрушенно.

— Ну, нет, так нет.

— Что же это означайет?

— Возможно, Создатель не хочет, чтобы я знал будущее.

— Нет. Может. Подождать. Я узнал! О да. — Базилиус помотал головой. — Все календари неверно. Все. И твой неверно. И шинуа. Каждый четвертый год лишний день. Каждый четвертый сто лет лишний год.

— Ну-ка, ну-ка, — сказал Зигвард насмешливо. — Ты хочешь сказать, что все, что мы должны сделать — придумать этому лишнему году название? Какое-нибудь животное, да?

— Да. Исключийтельно, да?

— Совершенно исключительно, — подтвердил Зигвард. — Ну, давай придумаем. Ну, скажем, год крокодила. Как тебе?