Фай Родис, шедшая впереди по трубчатой галерее, прощально оглядывала остающихся членов экипажа. Они выстроились в ряд и, стараясь скрыть тревогу, обменивались с уходящими ласковыми прикосновениями.

У рычагов подъемника стоял Гриф Рифт. Он задержал скользкий под широким рукавом металлический локоть Родис, шепнув с небывалой мягкостью:

— Фай, помните, я готов все взять на себя! Я сотру их город с лица планеты и разрою его на глубину километра, чтобы выручить вас!

Фай Родис обняла командира за негибкую шею, сильно привлекла к себе и поцеловала.

— Нет, Гриф, вы никогда не сделаете этого! — Слово «никогда» прозвучало с такой волевой силой, что звездолетчик покорно наклонил голову. Перед жителями планеты Ян-Ях появилась женщина в похожем на одежды жителей Города Мудрости костюме черного цвета, разрешенного лишь высшим сановникам. Воротник гостьи окружали металлические стойки, державшие перед лицом прозрачный щиток. На плечах вздрагивали похожие на змей трубки и ослепительно блестели треугольные зеркальца. Трубки вибрировали в такт шагам, будто священные символы власти на планете Ян-Ях украшали чужеземку. Рядом, блестя вороненой ребристой крышкой, проворно семенил девятью столбиками-ножками какой-то механизм, неотступно следовавший за женщиной Земли… Один за другим выходили ее спутники — три женщины и трое мужчин, каждый в сопровождении такой же механической девятиножки.

Двое важного вида тормансиан сошли с высокой и длинной повозки, изогнувшейся в зарослях, наподобие членистого насекомого. Они встали перед Фай Родис и отрывисто поклонились, быстро согнув и снова распрямив туловища. Старший по возрасту сановник извлек из нагрудной сумки кусок желтой бумаги, исписанной красивыми знаками Ян-Ях. Склонив голову, он начал читать, вернее, кричать, так что его услышали и люди в звездолете и тормансиане, стоявшие поодаль за кустами. Эти последние почему-то вытянулись и до отвращения одинаково склонили головы.

— Говорит великий и мудрый Чойо Чагас. Его слова к пришельцам. Вы явились сюда на планету счастья: легкой жизни и легкой смерти. В великой доброте своей народ Ян-Ях не отказывает вам в гостеприимстве. Живите с нами, учитесь и расскажите о нашей мудрости, благополучии и справедливом устройстве жизни в тех неведомых безднах неба, откуда вы так неожиданно пришли!..

Оратор умолк. Земляне продолжали стоять, ожидая делового заключения речи, но сановник спрятал бумажку, выпрямился и взмахнул рукой. Тормансиане ответили громким, согласованным ревом, отбросив скованную преувеличенным вниманием неподвижность.

Дверь в борту машины раскрылась, и Родис шагнула на опустившуюся ступеньку, Робот-девятиножка, называющийся на Земле СДФ, устремился следом. Старший сановник сделал протестующий жест. Мгновенно из-за его спины возник плотный, одетый в лиловое человек с нашивкой в виде глаза на левой стороне груди. Фай Родис уже вскочила в машину, а СДФ уцепился передними конечностями за край подножки, когда человек в синем энергично пнул робота ногой. Предостерегающий крик Родис, обернувшейся слишком поздно, замер на ее губах. Тормансианин взлетел в воздух и, описав дугу, рухнул в чащу колючего кустарника. Лица охранников исказились яростью. Они были готовы броситься к СДФ, направляя на него раструбы нагрудных аппаратов. Фай Родис простерла руку над своим роботом, опустила заграждавший лицо щиток, и впервые сильный голос женщины Земли раздался на планете Ян-Ях:

— Берегитесь! Это всего лишь машина, служащая сундуком для вещей, носильщиком, секретарем и сторожем, Машина совершенно безвредна, но устроена так, что отвечает на каждое внешнее действие равноценным. Пуля, выпущенная по роботу, отлетит назад с той же силой, а удар может вызвать поле отталкивания, как это сейчас случилось, Помогите вашему слуге выбраться из кустов и оставьте без внимания наших механических слуг!

Тормансианин, заброшенный в колючки, барахтался там, завывая от злобы. Охранники и оба сановника попятились, не мешая роботам, и все семь СДФ влезли в повозку.

В последний раз земляне окинули взглядом «Темное Пламя». Уютный и надежный кусочек родной планеты отчужденно стоял среди пыльной поляны, не ярко освещенной чужим светилом равнине. Люди Земли знали, что шестеро оставшихся безотрывно следят за ними, но темнота в глубине люка и галереи казалась непроницаемой.

Повинуясь знаку сановника — змееносца, как назвала его Эвиза, — звездолетчики опустились в глубокие мягкие сиденья и, медленно раскачиваясь и подпрыгивая, понеслись по неровной дороге.

Высадка землян держалась в тайне. Бешено мчавшаяся с воем двигателей и вентиляторов машина вначале не привлекала внимания все более многочисленных пешеходов или людей, скученных в высоких, жутко раскачивающихся на ходу повозках. Но слухи о гостях с Земли каким-то образом разнеслись в городе Средоточия Мудрости. Через четыре земных часа, когда машины стали приближаться к столице планеты, по краю широкой дороги уже толпились люди, все без исключения молодые, в рабочей одежде однообразного покроя, но всевозможных расцветок.