Могила Абеляра и Элоизы на кладбище Пер-Лашез в Париже

А теперь объясните мне, пожалуйста, чем именно в этой истории восхищается г-н Соколов. Жизнь Абеляра очевидным образом делится на две части - что было «до» и что «после». У меня есть большие сомнения, что автор учебника почитает образцом современной семьи жизнь супругов в разных монастырях без всякого общения - тому порукой хотя бы его же собственные издевательства над монастырями. Следовательно, речь идет о первой части жизни знаменитого средневекового философа. Означает ли это, что модель «современной семьи» строится на дикой страсти зрелого человека к совсем еще юной девушке? Каковую страсть следует реализовывать непременно путем обмана и соблазнения? Нет ответа - но это далеко не все вопросы. Главный вопрос следующий: а волнует ли вообще г-на Соколова реальная жизнь на словах воспетых им людей? О, нет - его интересует лишь некий кусок этой жизни, предназначенный для того, чтобы на нем основать свою теорию. Вот оно, каннибальское сознание истинного либерала: живой человек воспринимается всего-навсего как наглядное пособие - словно это скелет в шкафу школьного кабинета анатомии.

Традиционное христианское общество исходит из того, что человек есть образ Божий, помраченный грехопадением. Поэтому вся жизнь человеческая для такого взгляда есть время борьбы человека за возвращение к Богу и время помощи Божьей на этом пути - или время окончательного и бесповоротного падения. В любом случае, земная жизнь человека воспринимается и как великое таинство, требующее должного благоговения при соприкосновении с ним, и как великая притча Господня, посредством которой Бог научает или предостерегает других людей.

Совершенно иное дело - подход либерала. Для него нет жизни человека - а есть просто забавная повесть, из которой он по своему усмотрению выдергивает понравившиеся фрагменты. Г-на Соколова не интересует реальная история жизни Пьера Абеляра - имя философа ему нужно исключительно для иллюстрации своих мерзких идеек. И когда спрашиваешь подобного «писателя» о том, что он думает о настоящей жизни человека, тот, как правило, снисходительно улыбаясь, исторгает какой-нибудь набор пошлых банальностей. Например, что человек тяжко пострадал телом и посему повредился умом - не может же нормальный человек добровольно уйти в монастырь! И тем более не может человек в здравом уме предпочесть «мифическую любовь мифического Бога» реальной плотской любви реальной же женщины - нет, это определенно болезнь. Жаль - а ведь мог бы жить.

В очередной раз мы встречаем образец плохо скрываемого отвращения ко всем ценностям традиционного общества, на которых воспитывались многие поколения граждан (и даже «обыденных обывателей») нашей страны - да и всей Европы. Снова возникают эти тщательно спрятанные под личиной добропорядочности рожки очередного апостола сатаны, озабоченного лишь тем, как отработать чей-то грант и осчастливить общество приобщением к этике «живи настоящим» и «бери от жизни все».

Такой масштабный охмуреж не должен пройти бесследно - поэтому в учебнике для девятого класса все вышеназванные установки подлежат закреплению и развитию в умах 14-летних подростков. Все начинается с того, что, оказывается, только ельцинская конституция впервые в тысячелетней истории России признала ценность личности. Я уже писал о том, что это ложь; что концепция естественных прав человека впервые введена еще Юстинианом; что реальную степень уважения личности следует узнавать по плодам - а они однозначны, ибо количество погибших насильственной смертью в либеральном обществе на несколько порядков выше этого показателя в обществе традиционном. Но способен ли вообще опасаться солгать человек, которого нисколько не смущает тотальное оплевывание многовековой истории жизни собственных предков?

Далее парад хамства продолжается. Как вы думаете, чем было распятие Христа? А вот и не угадали - это, оказывается... антикультурный акт. В прямом смысле слова: причина распятия состоит в том, что иудеи были слишком необразованными. Вот если бы они могли прочитать серию учебников г-на Соколова, то ни за что бы на стали распинателями - ибо, по мнению их автора, Христос был явно не в себе, так что на него не стоило бы даже и обращать внимание. Для закрепления культурологической основы Я.Соколов предлагает вопрос «Что бы Вы предпочли, неожиданно получив в наследство старинную икону?» - для ответа на который предлагаются следующие варианты ответов: «1) повесить на видном месте для украшения интерьера, 2) продать подороже, 3) повесить дома в укромном месте и любоваться в часы досуга» (с.99). Правильным признается третий вариант - но вопрос, почему сие творение именуется иконой («образом» по-гречески), а не картиной, автора явно не занимает. Ну как же, ведь только темные глупцы могут воспринимать икону как реальный образ Божий и молиться перед ней - так что даже как вариант ответа такую возможность не стоит упоминать...

Вопросы семьи, конечно, тоже не оставлены в стороне. Теперь определение слегка усложняется: оказывается, супруги суть люди, характеризующиеся «общностью быта, взаимопомощью и моральной ответственностью». Простите, а студенты, проживающие в одной комнате общежития, разве не подпадают под такое определение? Или в системе г-на Соколова они тоже считаются супругами? Впрочем, дальше идет еще одно определение семьи - это, оказывается, «союз сексуальных партнеров». А образцом человека для такой семьи называется французская писательница Жорж Санд. Что и не удивительно: взгляды этой мадам на институт семьи разительно схожи с таковыми у «ангела смерти» Маргарет Зангер - напомню, что последняя считала брак «дегенеративным институтом». Ну и на контрасте с образцовой женщиной Жорж Санд выводится «плохая женщина» Екатерина II, которая, видите ли, «вела бесполезные войны и расстреливала своих противников».

Напоследок Я.Соколов озаботился демографической проблемой в России - ни за что не догадаетесь, как он предложил ее решить. Итак, вот рецепт человека подлинно широких взглядов: оказывается, для роста народонаселения России нужна... профессиональная армия! Логика автора потрясает: профессиональная армия по идее должна быть очень маленькой, следовательно, больше будет молодых людей «на воле» - ну и, надо полагать, они станут непрерывно делать детей. Все, приехали - маразм крепчал, деревья гнулись...

Хочу отметить, что весь этот ядовитый поток мерзости особенно опасен тем, что упакован по всем законам мондиалистской филологии: регулярно употребляются ставшие общим местом понятия вроде «демократии», «прав человека», «личности» и т. д.
– но смысл употребления этих слов совершенно иной, чем изначально заложенный в каждом из этих слов. Поэтому читатель (тем более юный) с большим трудом способен самостоятельно понять, что беда вовсе не в опошленных донельзя понятиях как таковых, а в том, что на самом деле эти понятия означают нечто иное, чем им преподносится. И что если читатель на самом деле хочет стать личностью, то ему следует «делать жизнь» с совсем других людей, чем те, коих любезно подсовывает г-н Соколов.