– Силища у него немереная, при этом шустёр на зависть, как и положено коротышам, – пояснил Брон. – Так что в гардах ему самое место, но ведь он в вожаки рвётся!.. А какой из Николя советник, если шея у него шире головы?

– Однако шею-то он накачал? – возразил Вадим. – Такие обычно берут не умом, так упорством, зато норовят ухватить больше, чем им предлагают.

– Да? – посерьёзнел главарь. – Придётся поиметь в виду.

На секунду коротыш пристал к лицу Вадима прищуренным взглядом, будто занёс что-то во внутренний кондуит (интересно, в какую графу?), затем быстро отвёл глаза. «Вообще-то карлам, даже могучим, свойственна злопамятность, – подумал Вадим. – И надо было мне встревать?»

– Нам тоже пора, – объявила Эва, распрямляясь. – С Гошем или без него, но встретимся завтра.

– И там я узнаю подробности? – осведомился Брон. – Кто за вами стоит, чего можете, какая от вас польза? Одно дело пудрить мозги Гошу – тут я всегда подыграю, – но со мной лучше не финтить! – И после паузы добавил: – Честно сказать, без Вадима и я вряд ли бы подписался, – кто поручился б, что вас не подослали Шершни? Так сказать, ход конём – троянским.

– Растёшь, Славик, – повторил Вадим. – Высоты не убоишься?

– «Небось, небось», – с ухмылкой процитировал Брон общего приятеля. – Кстати, не опасаетесь сюрпризов Гоша? Может, подбросить провожатых?

– На его сюрпризы у нас найдутся свои, – отмахнулась Эва. – Если ему мало неприятностей, добавим ещё.

– Тогда что, мои дорогие, до завтра? Корней, проводи!

Юный гигант-гард, очень похожий на Руслана, молча поднялся и открыл дверь, уважительно поклонившись. Пустынными коридорами он вывел гостей к парадному входу бывшего театра, где уже поджидал Адам. Затем проводил под усиливающимся дождём до самых оградных ворот, оберегая от возникающих псов. Хотя те и не горели особым рвением.

За воротами Корней распрощался и широким шагом поспешил обратно, к оставленному ненадолго господину. «Вот и преданные слуги входят в моду, – подумал Вадим, провожая взглядом его ладную рослую фигуру. – Какой славный мальчик, а? Растём-с, причём все!»

– Дальше пути расходятся, – предупредила Эва, словно Вадим считал иначе. – Как-нибудь обойдёмся без твоей опеки, ладно?

– Что, самое время испить крови? – предположил он, ёжась под ледяными струями. – Может, вы вправду вампиры? Иначе откуда ваша Сила?

– А откуда твоя? – резонно спросила женщина. – Ещё обговорим эту тему – потом.

Её-то не беспокоили ни проливной дождь, ни ветер – ведьма не замечала таких пустяков. Разве это непогода? Вот когда цунами захлёстывает извергающийся вулкан, а бурлящая смесь взбивается землетрясением… «Особый старательский», да?

– Надеюсь, больше ты меня не призовёшь? – спросил Вадим.

– Надейся, надейся. – Эва легкомысленно покрутила пальцами в воздухе: – Чао, котик!

И вместе с Адамом растворилась в промокших зарослях, бесшумно и мгновенно, будто в самом деле промышляла вампирством. Качая головой, Вадим отыскал знакомую тропку и по ней выбрался из чащи, решив не искать приключений на шоссе. Кстати, там вполне могли затаиться Стрелки, чтобы посчитаться с обидчиками, а заодно доказать свою состоятельность. И не дай бог им наткнуться на Эву!

Без дальнейших проблем Вадим добрался до общаги, приметив по пути лишь пару колёсников, мелькнувших в отдалении. Привычно взобрался на второй этаж, к тому же коридорному окну, к счастью, не заколоченному, бесшумно прокрался тёмными переходами и осторожно вступил в квартирку, предварительно прощупав её из-за двери.

На этот раз никто Вадима не караулил, и он смог наконец прибраться под любимые мелодии, убавив громкость до минимума, – пока в чане согревалась вода. Потом с наслаждением вымылся, даже позволил себе понежиться в ванне, благоухавшей «зелёным яблоком». И только нацелился лечь, чтобы провести в покое остаток ночи, как в дверь постучали.

В первый момент Вадим поразился, что в его конуру вообще кто-то ткнулся; на пути ко входу решил, что снова ошиблись дверью; но, открывая, уже твёрдо знал, кого увидит.

Дверь отворилась будто в глубокий космос, и оттуда возникло, нырнув под руку Вадима, голое смуглое существо со смоляной гривой, бегом протопотало в комнату и с ногами впрыгнуло в кресло, заходясь в звонком смехе. Текло с неё так, словно она только сейчас выбралась из реки. Вызывающе колыхались озябшие груди с торчащими сосками.

Вадим выглянул в коридор, больше никого не обнаружил и закрыл дверь. Оглядев Эву, поморщился, раскопал в шкафу мохнатую простыню и накрыл женщину с головой. Эва завозилась под тканью, ввинчиваясь в неё точно юла. Затем из розового куля вырвалась смеющаяся голова, а за ней – всё гибкое тело, на вид такое хрупкое, однако стальной крепости, кремово-шоколадное в самых укромных своих местах, хотя Эва вовсе не походила на негритянку. Но и те, кто удостаивался чести лицезреть её нагой, вряд ли подозревали, насколько она иная. Даже кожа у Эвы была невероятной – гладкая, словно атлас, без единого волоска или родинки, – Вадим не осмелился бы рассматривать её в микроскоп. Вдобавок Эва никогда не потела, словно индианка из амазонской сельвы. Господи, да если б она была всего-навсего мулаткой, или индианкой, или цыганкой!..