Собрание получилось редким по представительности, тем более по живописности, – куда там гангстерским боевикам! Прежние согорожане разъехались уже настолько, что видеть их рядом казалось странным: такое смешение эпох и стилей уместней на Студии. Современно смотрелись лишь сутенёры, хотя и они выделились бы на улице чрезмерным лоском, словно брали пример с главаря. Зато чёрные сюртуки с котелками и хасидские бороды иудеев угодили сюда из прошлого века. А уж росичи с ордынцами заехали ещё дальше, не перещеголяв только друг друга: латы, клинки, меха, чеканка – кошмар! Кроме основных стай были приглашены вассалы демократичного Брона: к примеру, ярл Оттон, возглавивший дружину губернских викингов (хотя какие викинги из латышей да эстонцев? – примерно как шляхтичи из литовцев), или магистр воссозданного ордена меченосцев, набранного из обрусевших немцев. И единственный ордынский данник, сумевший сохранить автономию, – могучий Ростем. (Зато Валет отсутствовал.) Плотными несмешиваемыми группками крутари восседали вокруг кольцевого стола, негромко переговариваясь со своими и насторожённо косясь на чужих, будто прикидывая, кто первый бросит в центр бомбу, чтоб уложить сразу всех, – «и за ценой не постоим»!

А что, с этих станется. Даже иудеи взамен запрещённых на встрече огнестрелов вооружились длинными шпагами, надеясь на молниеносный первый удар. А дальше как Бог положит.

Вместе со своей притихшей командой, спецами да творцами (не считая двух женщин), Вадим проследовал к оставленному для них месту, заботливо всех рассадил. Перехватив насмешливый взгляд Брона, вздохнул: действительно, начинать, кажется, придётся самому. А может, и заканчивать – как самому нейтральному, не претендующему на верховную власть.

– Обойдёмся без предисловий? – спросил он. – Все здесь знают всех.

– Громче! – не глядя на него, рыкнул Бату. Впрочем, и без кагана на Вадима глазело немало – впору было прятаться.

Послушно Вадим прокашлялся и продолжил тоном выше:

– Для начала пусть каждый из Глав пообещает не говорить одновременно со мной и не позволять говорить своим. Вообще, в полный голос пусть говорят только Главы. Иначе мы ни к чему не придём.

Некоторое время все озадаченно молчали. Потом в группках поднялся разноязыкий шёпот, затем всё перекрыл звучный голос Брона:

– Даю слово!

– И я, – сейчас же присоединился Винт.

После паузы заворчал Гош:

– Да подавись!.. Обещаю.

Теперь все смотрели на Бату. А сам он прикрыл глаза и с бесстрастным лицом то ли дремал, то ли прислушивался к советникам, энергично нашёптывающим в оба уха. Минута уходила за минутой, а каган словно и впрямь заснул, обмякнув тяжёлыми плечами, – эдак конференция могла прерваться, толком не начавшись. Кусая губу, Вадим посматривал то на него, то на Гоша, самого нетерпеливого из крутарских Глав, чтобы успеть заговорить на миг раньше язвительного иудея.

– Ладно, – наконец бросил Бату, словно кость псам. – Согласен.

Но глаз так и не открыл.

С облегчением Вадим перевёл дух. Чёрт бы побрал их тягу к позёрству! Он-то опасался, как бы Главы не наболтали враг врагу лишнего, а они умели оскорблять и молчанием. Надо учесть на будущее.

– Для полной ясности, – решился он объяснить. – Данное условие означает, что любой из говорящих умолкает, как только вступаю я. Это убережёт нас от перехлёстов – по крайней мере, я надеюсь.

Если кто из Глав и угодил в эту простенькую ловушку, на попятную, конечно, не пошёл: не выставлять же себя дурнем перед соперниками и подданными?

– И лучше все разговоры вести через меня, – добавил Вадим. – Не потому, что мне так уж хочется сыграть главную роль, но кому-то ж надо работать буфером? А каждый из вас, похоже, доверяет мне больше, чем остальным. – Он обречённо вздохнул: – Полагаюсь на ваш здравый смысл, уважаемые Главы, и на чувство юмора. Теперь у вас имеется общий «мальчик для битья», на которого и посыпется большинство шишек.

Не спеша Вадим обвёл глазами собрание, давая время усвоить очередной посыл.

– Ещё прошу учесть, что я чувствую собеседника не хуже детектора и любые мои сомнения будут немедленно становиться достоянием всех. Как понимаете, я не дипломат, а потому веду дела как умею, то есть открыто. Конечно, мы не в суде, и «вся правда» здесь не требуется, но уж во всяком случае – «ничего, кроме». – Он опять вздохнул, словно перед погружением в воду, и заключил: – Засим приступаем – кто первый?

Первым, конечно, стал Гош – он и так молчал слишком долго.

– Почём знать, – пробурчал толстяк, – нет ли среди нас предателя? Мы тут, понимаешь, будем души наизнанку выворачивать, а он…

– Предателя нет, – быстро сказал Вадим. – Я бы учуял.

Точнее Эва, внёс он мысленную поправку. Но её лучше не высвечивать перед всеми – конечно, если сама усидит в тени.

– А они что, смердят иначе?

Вот про запахи не надо, слегка поморщился Вадим. Ну оч-чень больная тема! Об иудеях уже говорено, но ордынцы и тут перещеголяли всех. Как же, им по религии положено не мыться, – во радости-то! Лучше притормозили бы на мусульманстве: всё ж «по велению аллаха раз в год меняется рубаха».

– Хотите подробностей? – спросил он. – Хорошо, тогда давайте определимся с терминологией. Как следует из словаря, «предать» значит «нарушить верность», а здесь пока никто никому на верность не присягал (имею в виду, конечно, Глав), и вряд ли станет. Собственно, речь идёт о совпадении интересов и общей выгоде – давайте этой линии и держаться. А без высокопарных клятв лучше обойтись – тем более, как видно из истории, они потом с лёгкостью нарушаются. Зато против собственной выгоды пойдёт только идиот… Так вот, заинтересованность каждого из Глав я ощущаю явственно, а идиотов среди нас вроде нет. Конечно, если ситуация изменится или если начнут считаться не прибылью, а обидами…