Шрифт:
Он снова погрузился в сон, на этот раз слишком быстро, чтобы вовремя затормозить, и сразу его оглушил многоголосый хор, из которого прорывались отдельные фразы:
«…Ум? Ха! Что такое ум? – скажет вам Образцовый Огр. – Зачем? Жратвы от него больше, или девка слаще?.. Честь? Ещё лучше! У кого сила – тот и умён, и честен, только так!..»
«…Посмотри на эту гниль, посмотри!.. Это же недочеловеки, они не имеют права отравлять воздух, их надо втаптывать в грязь, из которой они вышли. Ты не видел, как они пожирают диланов – живьём? За одно это следует удавить каждого Пса десятикратно…»
«…Ложь, всё ложь! Зверство от глупости, глупость от неразвитости… и эгоизм оттуда. Это начало пути, детство, а разве можно обижать детей?..»
Эти три голоса солировали в хоре. В них угадывались знакомые интонации, хотя звучали они с явным искажением. Голоса перебивали, заглушали друг друга, спорили:
«…Шкала ценностей – вот суть! У каждого своя, и каждый смотрит в себя, остальных подстраивая под себя, каждый – центр мироздания. А несогласных – либо за уши в рай, либо в расход – а как иначе? Вся жизнь – цепь недоразумений, сам человек – одно сплошное недоразумение…»
«…Человек растёт, шкала меняется. Суть – в стадии развития и только в ней. А путь один, и цели общие…»
«…Цель одна – очистить Лес от скверны! О другом забыть – до лучших времён. Как возводить дом, не расчистив место? Всех Псов под корень, каждого огра…»
«Молчать!» – беззвучно рявкнул Герд, и гвалт оборвался.
Герд растёр ладонями виски. Это мне снилось? Вряд ли. Но всё равно, откуда голоса? Либо они сами по себе, либо я галлюцинирую. А может, терзавшие меня сомнения сгруппировались в призрачные образы, и теперь Уэ, Дан, другие – все они во мне, всё это я? Я разделился, размножился… и на какое имя мне теперь откликаться?
Постой-ка! А с чего это я вообразил, будто знаю план пещеры? Я же там никогда не был! Значит, он тоже привиделся мне во сне… или в бреду? Что ж, проверю заодно и себя. Если сведения точные, то Голоса вне меня и, стало быть, вовсе не так я плох. Если же нет – им конец, вместе со мной. Вот и будет полная ясность – чего тебе ещё?
И вдруг мысли заглушил мощный и страстный Голос, прорвавшийся сквозь все заслоны.
«Герд, дружище, – настойчиво внушал он, – оглянись вокруг, вслушайся в себя. Подумай, кто тебе огры, кто диланы? Ты над всеми, тебя выделил Лес – проникнись этим! Ты служишь ему, а он – тебе. Вдвоём вы – сила, с ним для тебя ничто не слишком. В служении Лесу твоё предначертание, ты создан для этого, и судьба устроила вам встречу. Вашему могуществу не будет предела, во всём мире вы установите порядок и справедливость – разве это не благо? Не бойся власти, она страшна для слабых духом, сильный её одолеет. Ты же не трус, Герд, и не дурак. Ты станешь господином по праву, ты достоин этого – достойнее любого. Ну же, Герд!..»
«Убирайся! – в ярости взревел Герд. – Вон из меня! Все – вон!»
И стало тихо. Не только внутри, снаружи тоже. На минуту Лес вокруг пришёл в оцепенение, даже зверьё застыло. Потом всё зашевелилось, задвигалось, зашуршало снова, будто и не было ничего, кроме очередного взбрыка расшалившегося сознания.
Ещё несколько раз Герд засыпал, вслушиваясь в перекличку голосов, но больше не вмешивался в их спор, как бы они ни тревожили или ни возмущали его. Пусть шумят, его дело – сохранять спокойствие и попытаться извлечь из этого гомона максимум пользы. Кстати, от Голосов Герд узнал об отступничестве Дана. Что же, Дан показал себя трезвомыслящим огром – он в своём праве. Пути разошлись, и, наверное, это к лучшему: привычнее полагаться на себя.
Наконец стало темнеть, и Герд смог дать волю мускулам, пресытившимся бездействием до отвращения. Поднявшись, он побежал по ветвям бесшумно и невесомо, будто спрутопаук. Ветви плавно двигались под его ступнями, сближались и смыкались, переплетаясь лианами, выстраивая перед ним тропинку среди сплошной листвы. Последняя ветвь протянулась, ощутимо напрягшись, почти к самой скале. Герд резко набрал скорость и прыгнул на отвесную стену, метя в широкую расщелину. Миновав угол, Герд увидел в глубине ниши чёрное пятно и, извернувшись, метнул туда дротик. Увлекая трос, дротик исчез в глубине хода, а Герд уже падал по широкой дуге, намертво вцепившись в другой конец троса. Руки дёрнуло так, что едва не вырвало из плеч, но рывок означал победу: дротик всё же закрепился в мешанине камней. Спружинив ногами о стену, Герд взбежал по ней вверх, выбирая верёвку, и через секунду уже пробирался по узкому лазу.
6
Болезненно морщась, Рэй растёр виски, усмехнулся краем рта. Огрызается, – подумал он. Впредь надо быть осторожнее, всё же я его недооценил.
– Полагаете, Герд клюнет? – Голос Чака донёсся до него, как сквозь вату. Переждав звон в ушах, Рэй ответил:
– Он придёт, не сомневайтесь! Я его «слышу». К счастью, дальше первого Круга он пока не заглядывает, а там я всё устроил как надо – не придерёшься.
Мир восстановил наконец чёткость, и с облегчённым вздохом Рэй откинулся в глубокое кресло.
– Вам виднее, – сказал Чак. По его лицу было заметно, что он не отказался бы от разъяснений, но просить о них самому ему не позволяла гордость. Ох уж эти Вепри!
– Как вам моя берлога? – спросил Рэй.
– Завидую! – искренне ответил Чак и снова восхищённо оглядел комнату. В самом деле, она казалась чудесным образом перенесённой сюда из Империи, из родового замка какого-нибудь Избранного. Рэй мог сколько угодно посмеиваться над приверженностью огров к традициям, но и ему этот сугубо имперский интерьер ласкал взор, он отдыхал здесь от сумеречного туземного уюта. Правда, собрать всё это стоило хлопот, и немалых. Да и жизней тоже: Лес неохотно расставался со своими трофеями.