На лице Прендергаста не отразилось ни тени огорчения, которое он, должно быть, чувствовал.

— Разумеется, сэр, я не могу нарушить приказание своего хозяина, и если эта достойная леди гостила у нас раньше, то вряд ли я вправе отказать ей в гостеприимстве теперь. И если она и мистер Тоуд действительно помолвлены, то что ж, бракосочетание может быть приурочено к Торжественному Открытию, намеченному на конец месяца.

— И мы ничего не можем поделать? — спросил Выдра. — Ах, если бы только Рэтти и Крот были здесь, уж они бы помогли нам вложить немного здравого смысла в упрямую голову Тоуда!

Барсук тяжело вздохнул и через силу улыбнулся:

— Смею думать, что если Мадам твердо решила устроить бракосочетание здесь, то нам остается только смириться с этим, присутствовать на свадьбе и постараться порадоваться за нашего друга. А вот у вас, Прендергаст, возникают кое-какие трудности. Я не думаю, что вы захотите признать Мадам, такую, какая она есть, своей будущей хозяйкой.

Прендергаст встал и пошел к двери.

— Меня никогда не затруднит, сэр, помочь мистеру Тоуду, которого я ценю очень высоко.

— Так-таки высоко, Прендергаст? — улыбнулся Барсук. — Возможно ли это?

Дворецкий позволил себе едва заметно улыбнуться, почти так же, как Барсук:

— Думаю, сэр, я не нарушу приличий и не подорву ничье доверие к себе, если скажу, что за долгие годы, проведенные в разных достойных домах, у меня никогда не было службы столь захватывающей, требующей всех моих сил и умений и столь удовлетворяющей меня во всех отношениях, как здесь, у мистера Тоуда. Он оказал мне великую честь, наняв меня. Я жизнь для него положу, если нужно будет.

На Барсука и Выдру эта речь произвела сильное впечатление, но Выдра не смог удержаться, чтобы не добавить:

— Я бы поосторожнее высказывался насчет «жизнь положу», Прендергаст! Тоуд способен на все, и может статься, в один прекрасный день он потребует от вас и этого.

— Что ж, сэр, в Кодексе Дворецкого этот пункт присутствует, статья пятая гласит: «Если жизнь хозяина под угрозой, долг профессионального дворецкого — предложить взамен свою, и, если предложение принимается, дворецкий награждается недельным отпуском, предшествующим окончанию его жизни, или, если это окажется удобнее, пенсией в размере десяти фунтов в год, выплачиваемой одному из родственников, а если такового не найдется, тогда сто фунтов перечисляется в Благотворительный Фонд Отставных Дворецких».

— Какая щедрость! — С некоторой иронией воскликнул Выдра.

— Я очень рад, что вы такого мнения, сэр, — удовлетворенно сказал Прендергаст, — потому что эту статью вписал в Кодекс я сам.

Мадам появилась в тот же самый день и, как и предсказывал Барсук, очень быстро устроила все по своему вкусу. У них с Прендергастом наладились по крайней мере деловые отношения. Она расточала ему неумеренные похвалы и неуклонно шла к своей цели — к свадьбе. Он вел себя сдержанно, стараясь быть экономным и по возможности защищать интересы хозяина.

У Мадам имелось письменное предложение Тоуда вступить с ним в брак, а есть нечто необратимое и неоспоримое в том, что написано пером, особенно если написано так:

И так далее. Прендергасту не было необходимости дочитывать до конца: то, что письмо написано рукой его хозяина, в его стиле, не подлежало сомнению, и с этим ничего нельзя было поделать, даже если бы Прендергаст и хотел. А он, даже может быть, и не хотел, потому что искренность чувств Мадам убеждала, а энергия ее была столь кипучей, что едва приготовления к свадьбе были завершены, как она тут же занялась скульптурным портретом своего будущего господина и повелителя и работала над ним, уединившись в мастерской в северном крыле Тоуд-Холла.

— А в чем, собственно говоря, заключаются приготовления к свадьбе? — спросил Выдра во время очередных посиделок у дворецкого.

— Мне кажется, сэр, у Мадам есть друзья в очень высоких сферах. Его преосвященство епископ совершит обряд, который будет частью празднеств по поводу Торжественного Открытия, их, так сказать, кульминацией. Епископ обещал устроить им особое разрешение на брак (ведь они близкие родственники) и разрешение на его заключение непосредственно на террасе Тоуд-Холла, которая по такому случаю будет освящена. Председатель суда будет посаженым отцом, а начальник полиции — главным шафером.

— А вы уверены, что сам Тоуд, даже если он и появится вовремя, будет этим доволен?

— Я не сомневаюсь, что его это весьма позабавит и он быстро настроится на нужный лад.

— Хм, — хмыкнул Выдра. — Боюсь, если дело и дальше так пойдет, настрой в Тоуд-Холле будет уже совсем другой. А как лично вы относитесь к воцарению Мадам в этом доме?

— Знаете, сэр, — спокойно ответил Прендергаст, — впрочем, может, и не знаете, я согласился выполнять здесь обязанности дворецкого только шесть месяцев, и этот срок заканчивается в последний день октября, как раз когда мистер Тоуд и его супруга вернутся из свадебного путешествия. После этого я удалюсь в Австралию, где собираюсь открыть небольшое собственное дело.