Я выползаю из туалета и на цыпочках пробираюсь в кухню. Над замусоренной раковиной — два больших окна. Только влезть на разделочный столик, и я смогу выбраться на балкон. И Надин. И Магда.

Я напряженно думаю.

Включаю кран. Плещу холодной водой себе в лицо. Поливаю свой любимый жемчужно-серый топ. Потом делаю глубокий вдох и зову:

— Магда, Надин! Подойдите сюда на минуточку, помогите мне, пожалуйста!

Появляется Свинтус Иан.

— Что с тобой, малявка? — спрашивает он, еле ворочая языком. — Что тут разоряешься?

— Ой, только не смотри на меня! Меня стошнило, — говорю я. — Наверное, это из-за водки. Не хочу, чтобы ты меня видел, пока я не почищусь. Позови, пожалуйста, моих подружек. У них есть салфетки и всякое такое.

— Черт, ну ты и правда из детского сада, — с отвращением произносит Свинтус Иан. — Ладно, ладно, позову я твоих подружек.

Он уходит. Прибегают Магда и Надин.

— Тебя стошнило, Элли? — спрашивает Магда.

— Это все я виновата, — плачет Надин.

— Тихо! Скорее! Закройте дверь. Мы вылезем в окно, — шепчу я им.

— Ой!

— Ты гений!

— Легче сказать, чем сделать, — пыхчу я, закинув ногу на разделочный столик и пытаясь взгромоздиться туда целиком.

Магда меня подпирает, Надин подталкивает, и вот я уже на столе. Хватаюсь за ручку окна. Оконная рама гнилая, поддается не сразу. Я тяну изо всех сил, поранив руку, потом снимаю туфлю и отчаянно стучу по раме. Рама сдвинулась — окно открывается! Надин уже рядом со мной, она помогает Магде забраться к нам.

— Ой, мамочки! — говорю я. — Прыгать-то далеко. Мы себе ноги переломаем.

— По мне, лучше сломать себе шею, чем сидеть взаперти с этими отморозками, — говорит Магда и прыгает первой. Приземляется, как кошка, даже не пошатнулась, при таких-то каблучищах! За ней спрыгивает Надин, беспорядочно болтая руками и ногами. Она приземляется на пятую точку, но тут же вскакивает: никаких повреждений.

Моя очередь. О боже! Я смотрю в пустоту. Что, если я не рассчитаю прыжка, скакну слишком далеко и вылечу за перила балкона?

Я сжимаю вспотевшие кулаки.

— Элли, скорей, — шепчет Надин.

— Прыгай, как объясняла миссис Хендерсон. Согни колени, сгруппируйся и спружинь, — зовет Магда.

Я прыгаю. Сгруппировываюсь. Не то чтобы мне удалось спружинить. Я спотыкаюсь, пошатываюсь на подгибающихся ногах. Но я уже внизу, на холодном, надежном бетоне.

— Так, теперь мотаем отсюда. — Магда жмет кнопку лифта.

— Хорошо хоть, они обкурились. Не сразу прочухаются, — говорит Надин.

— Ну давай, лифт!

Я тычу пальцем в кнопку. Никакой реакции. Мы судорожно оглядываемся на дверь квартиры. В любую минуту они могут кинуться в погоню.

— Давайте лучше пешком по лестнице, — предлагаю я.

И мы бежим по коридору к лестнице. Какое-то странное ощущение. Я почему-то кренюсь набок. Неужели подвернула ногу? И тут до меня доходит.

— Туфля! Осталась на кухне!

— Возвращаться не будем, — пыхтит на бегу Магда.

— Это были мои лучшие туфли, от Shelley, — стенаю я.

— Я накоплю денег и куплю тебе новую пару, Элли, — задыхаясь, обещает Надин. — И тебе тоже куплю, Магда. Выбирайте за любую цену! Я так виновата перед вами.

— Может, на следующем этаже попробуем снова вызвать лифт? — спрашивает Магда.

— А если они уже сели в него наверху? — возражаю я.

— Ой, верно! Ладно, бежим дальше.

Вниз, вниз, вниз, вниз. Колготки у меня порвались. Все больнее ступать босой ногой на холодный бетон. Коленки болят, в груди колет, воздуху не хватает, а ведь мы еще не спустились и на половину пути. Вниз, вниз, вниз, вниз. Я вся в поту, волосы растрепались, одна жемчужная заколочка вот-вот упадет. Я подхватываю ее — только бы не потерять! Я думаю о Расселе. Вниз, вниз, нечем дышать, как больно ногу… Что, если они уже гонятся за нами? Если теперь поймают, что они с нами сделают?

— Скорее!

— Я не могу! — задыхается Надин.

— Никогда в жизни не пойду больше на занятия чечеткой, — стонет Магда.

Вниз, вниз, вниз, вниз… И вдруг мы в последний раз сворачиваем за угол и оказываемся во дворе — по крайней мере, на уровне улицы.

— Сюда! — командует Магда.

— Нет, подожди. Давайте поближе к стене, чтобы они нас не увидели, если станут смотреть с балкона, — говорю я.

Мы огибаем «башню», ноги подкашиваются после этих бесконечных ступенек.

— Откуда мы приехали?