Волоча громыхающий двигатель за лямку, он прошел по двору настороженный, ожидая от безлюдья и прохлады только подвоха. Скрипнувшее где-то наверху окно заставило его стремительно обернуться. Повернувшись, он остолбенел. Рука его разжалась, лямка мягко упала на землю.

Сверху, из широкого венецианского окна, на него смотрела женщина умопомрачительной, невероятной красоты. Не соображая, что он делает, Ирокезов полез вверх по стене.

— Не стрелять! — крикнула красавица набегавшей страже (к счастью для стражи Ирокезов этого не услышал) — Не стрелять! Это Ирокезов!

Стражники мгновенно изменили направление движения на противоположное. Ирокезовы были известны ничуть не меньше пророка Магомета, а боялись их, наверное, даже больше.

Перемахнув через подоконник, герой остановился. Потрясенный красотой женщины он не набросился на неё, как это обычно бывало, а преисполненный немого восторга только молча смотрел. Молчание было недолгим.

— Я рада видеть Вас у себя гостем, — сказала женщина. — Я принцесса Лина.

Это имя на тысячу ладов зазвучало в голове Ирокезова. Как звон колокольчика оно пролетело по закоулкам его мозга, отзываясь везде счастливым смехом влюбленного человека.

— А я… — начал было Ирокезов, но принцесса перебила его.

— Тебе нет нужды представляться. Я тебя знаю… Жизнь Ирокезова была длинна как телеграфный кабель из Нового Света в Старый, но, вероятно, впервые на всем её протяжении Ирокезов не только не спал всю ночь, но и сочинял стихи о прекрасной даме. Утром он исполнил песню перед принцессой, аккомпанируя себе на гитаре.

— Очень мило, — сказала принцесса, покраснев от смущения и живых выражений украшавших суровый и нежный стих Ирокезова-младшего — В добавок ко всем своим достоинствам вы ещё и поэт?

— И даже музыкант. — скромно добавил герой, слегка обиженный тем, что принцесса не заметила столь очевидной вещи.

С той минуты как Ирокезов-младший увидел Лину жизнь его превратилась в розовый куст источающий запах любви. Он влюбился. Любовь нашла в его сердце благодатную почву и пустила в ней корни, вроде тех, что пускает баобаб в щедрой Африканской землей

Дни проносились, словно разноцветные мотыльки. Нежность и любовь наполняли дни и ночи Ирокезова-младшего. Изливая свою любовь на принцессу он, однако не догадывался об истинном положении вещей. Любовь делала его слепым а, вешнее проявление Великого Чувства он принимал за действительное движение души, но реальность была другой…

Безумно проведенная любовниками ночь не помешала солнцу, как всегда утром появиться на небе. Принцесса проснулась первой. Теперь каждое её утро начиналось с одних и тех же мыслей.

— Что ж, полюбить его что ли? — думала принцесса. — Явно не дурак. Выглядит..

Она еще раз оглядела спящего Ирокезова с головы до ног.

— Выглядит вроде неплохо для своих лет. К тому же известен. Герой…

Принцесса сама не понимала чего в её словах больше — иронии или презрения. Что-то её действительно тянуло к этому огромному мужчине, но что?

Временами она хотела искренне хотела полюбить его. В такие минуты она заглядывала себе в душу и там ощупью пыталась найти в себе любовь. Принцесса просеивала свою душу как песок между пальцев, но безуспешно.

«Поиски черной кошки в темной комнате — думала она в эти минуты — тем более неясно есть ли там кошка или нет.» Их отношения приближались к тому пределу, когда нужно будет решать, говорить «да» или «нет». Решение страшило её. Лина не могла сказать «да» потому что была честна и умна — она понимала, что если любви не будет, то это «да» обернется трагедией для обоих. Сказать «нет» она тоже не могла, ведь только лучшее является врагом хорошего, а Ирокезов-младший вообще то был неплохим парнем. Был, правда, еще и третий выход.

Отложить решение, оставить все как есть и посмотреть, что из этого выйдет…

…Ирокезов зашевелился. Принцесса сразу смежила веки. Она ощутила на себе взгляд героя и не открывая глаз протянула к нему руки. Ирокезов-младший полез целоваться. Губы у него были чувственные и мягкие. Вместе с небольшими неухоженными усами они обещали женщинам много интересного.

— Отложить — подумала принцесса и на душе у неё стало спокойнее.

— Вот что, дорогой — сказала принцесса. Даже в ничего не значащих разговорах она не называла его любимым.

— Мой покойный отец всю свою жизнь мечтал прокатиться на лыжах, как это принято в холодных северных странах, но по нашим законам шейх не может покинуть своей страны. Правда, глупый предрассудок?

Ирокезов кивнул.

— А я кажется, унаследовала от отца не только власть, но и его слабости. Любовь обостряет ум. Этого небольшого намека было достаточно. Как и всякий мужчина Ирокезов-младший заблуждался на счет женщин. Он думал, что они всегда нуждаются в опеке и покровительстве. Любую просьбу, слетавшую с любимых губ, он воспринимал или как глупость или как приказ.