— Я здесь по другим делам, но подумал, почему бы заодно не спасти тебе жизнь?

Сергей понял, посланник пытается заговорить его. Вялость как рукой сняло. Выхватив пистолет, ринулся было мимо ликвидатора, но железная рука пригвоздила его к месту.

Как пишут, проклятье уже готово было сорваться с губ Стоцкого, как гулкий взрыв заложил уши, вызвав при этом обильный листопад. А над детсадовским летним тентом, превращенным в эпоху недоразвитого капитализма в общественный сортир, взметнулась тугая спираль черного дыма. Этот тент как раз скрывал от них окна квартиры, куда он так стремился…

Сергей обернулся, но ликвидатор словно растворился во тьме под липами. Сам он, шатаясь, вышел из-за угла садика и окаменел. Густой дым валил из окон его квартиры, щедро покрывая хлопьями сажи доступную кусок стены и окна соседних квартир. Не вполне владея собой, Сергей пересчитал этажи, надеясь на какое-нибудь чудо. Но это был именно его пятый этаж…

Оцепенение длилось до тех пор, пока возбужденный гул толпы не прорезал тоскливый вой пожарных машин. Машинально отметил про себя, времени прошло не так уж и много — пожарная часть располагалась метрах в трехстах через пару кварталов. Тогда что же он, дурак, стоит! Он еще может их спасти… Резким движением Сергей сунул пистолет сзади за пояс, чувствуя раздираемую «мушкой» кожу и бросился напролом через кусты акации к подъезду.

Но второй раз за вечер чья-то рука мертвой хваткой вцепилась в куртку — от неожиданности его тело развернуло назад, ноги переплелись, и, описав свободной рукой некую параболу, со всего маху грохнулся на землю. Попытался вскочить, но смог встать всего лишь на колени. Петр Иваныч, оказывается, обладал нешуточной для своего тщедушного тела силой! Он тоже стоял рядом на коленях, обхватив за плечи Сергея и не позволяя ему подняться.

— Куда, твою мать! — гаркнул он, не боясь быть услышанным — на фоне невообразимого шума от криков зевак, сирены, злых голосов пожарников их разговор просто невозможно было разобрать, находясь далее, чем в метре. Да, собственно говоря, никто и не обращал на них внимания.

— Пусти, б… — хрипел Сергей, извиваясь в объятиях старика и, как ребенок, размахивая руками.

— Куда тебя пустить, дурак! — шипел взмокший от натуги Петр Иваныч. — Смотри!

Сергей повел безумным взором — из подъезда несколько человек в полной противопожарной экипировке выносили нечто, завернутое в брезент. Все внимание толпы переключилось с мощной пенной струи, протянувшейся к окнам, к этому… в брезенте…

Его вновь охватил жар. Окружающий мир перестал существовать, растворился в мерцающем серо-блестящем калейдоскопе точек и зигзагов, сузился до контуров тел, укрытых брезентом. Петр Иваныч разжал руки, и Сергей, словно зомби на коленях полз до группы зевак, пока не уткнулся в чьи-то колени.

— Пшел вон, козел! — послышался брезгливый голос откуда-то сверху, из зоны серого тумана.

Рядом извиняющим тенорком залопотал Петр Иваныч, но взгляд Сергея был прикован к брезенту, в то время как уши невольно собирали всю окрестную информацию. Он еще надеялся…

— Газ… газ рванул… — испуганно и возбужденно шепталось вокруг. — Утечка… воду-то, небось, закрутили, а про колонку забыли!

Авторитетный басок привнес свою версию происшедшего, из которой следовало, мол, самоубийцы совсем распоясались и ни черта не думают об окружающих, унося с собой жизни посторонних людей. Прокашлявшись, бас пошел еще дальше, разъясняя причины, по которым, собственно, было совершено это прямо-таки групповое отравление.

А может не они?.. Может… Брезент, к ужасу толпы, зашевелился, из-под него выскользнула жуткая, покрытая пузырями рука. Пожарный матюгнулся, а Сергей не мог оторвать взгляда от знакомого ему простенького стального перстенька с затейливым вензельком, который еще чудом держался на обуглившемся пальце….

— А сами-то вы в этом дерьме долго-ль еще проживете? — вопрошал бас.

— Да… да уж… довели людей… пенсия… зарплату вона с марта… — соглашательски зазвучали голоски, вибрируя и расплываясь.

В целом, сочувствие толпы было на стороне пострадавших, по какой бы причине ни рвануло. Газ, он и есть газ! Жалко, конечно, людей-то… А струища-то как хлещет… Да какой там ремонт… И кто там…

Заскрипели тормоза «Скорой». После недолгих переговоров с начальником пожарного расчета, человеком пожилым и злым, санитары загрузили брезент в «рафик», и стук носилок внутри автомобиля вернул Сергея в реальный мир.

Двор окрасился в свои естественные цвета, необычайно резкие и контрастные, мозг фокусировал происходящее, моментально анализируя ситуацию. Не могла Лена забыть ни про колонку, ни допустить прочей ерунды, приведшей к взрыву. За двадцать семь лет непрерывного пользования этой чертовой колонкой, все действия совершаются автоматически — точно также, как сначала одеваются трусы, а уж потом брюки, а не наоборот, в каком бы состоянии ты не пребывал!

И всколыхнувшись, некая идейка нашла свое местечко в голове, а мозг уже посылал сигналы для проверки версии.

Внимательно оглядел скопившихся во дворе людей. Это соседи… этих постоянно видишь во дворе… старушки… еще старушки… не то! Так, группка оживленно жестикулирующих мальчишек… несколько мужиков, способных совершить террористический акт разве что только в отношении бутылки водки. Бухнуло в висках при виде двух кожаных спин с какими-то идиотскими надписями. Дело было не в этих писульках, а развороте плеч, посадке головы и мимолетном взгляде на погружаемые в «Скорую помощь» трупы.