– Как это – проучил? – вскинулся сир Юстас.

– Мечом, вот как. Слегка оцарапал ему щеку, и все дела.

Старый рыцарь окинул его долгим взглядом.

– Как… неразумно, сир. У этой женщины сердце паука. Она погубила троих мужей. А все ее братья умерли в колыбели. Все пятеро. Или шестеро, уже не помню. Они стояли между ней и замком. Она с радостью спустит шкуру с любого крестьянина, который не угодит ей. А вы ранили одного из ее людей… нет, она этого так не оставит, будьте уверены. Вдова придет за вами, как она пришла за Лемом.

– Дейком, милорд, – поправил сир Беннис. – Я, конечно, прошу прощения, это вы его знали, а не я, но этого человека звали Дейк.

– Если пожелаете, милорд, – вмешался Дунк, – я могу съездить в Золотую Рощу и рассказать лорду Ровану о плотине.

Рован был лордом земель, которые принадлежали старому рыцарю и Красной Вдове.

– Ровану? Нет, оттуда помощи не дождешься. Сестра лорда Рована замужем за двоюродным братом лорда Вимана, Венделлом. Так что он в родстве с Красной Вдовой. К тому же, лорд Рован меня недолюбливает. Сир Дункан, утром вы проедете по моим деревням и созовете всех мужчин, способных сражаться. Я стар, но еще не умер. Эта женщина вскоре узнает, что у клетчатого льва еще есть когти!

"Два когтя, – подумал Дунк, – и один из них – я".

На землях сира Юстаса располагались три небольшие деревни, каждая представляла собой жалкую кучку лачуг, овечьих загонов и свинарников. В самой большой стояла септа – крытая соломой хижина с одной-единственной комнатой. На ее стенах были грубо нарисованы углем изображения семи богов. Чумазый и согбенный старик-свинопас, который когда-то бывал в Староместе, каждую седьмицу вел службы. Дважды в год приезжал настоящий септон, который именем Матери отпускал крестьянам грехи. Селяне любили приезжего септона за это, и ненавидели, поскольку им приходилось его кормить.

Появление Дунка с Эггом их тоже не порадовало. Здесь уже знали, что Дунк – новый рыцарь сира Юстаса, но ему ни разу даже не вынесли воды напиться. Мужчины были в поле, поэтому на голос Дунка из лачуг вышли только женщины, дети и старики, уже не годные к работе. Эгг держал знамя сира Осгрея – вставший на дыбы лев, в зеленую и золотистую клетку, на белом поле.

– Нас послал сир Юстас из Стэндфаста, – объявил Дунк. – Все здоровые мужчины, в возрасте от пятнадцати до пятидесяти, должны собраться у башни завтра утром.

– Это война? – спросила худенькая женщина с младенцем у груди. За ее юбку цеплялись двое ребятишек постарше. – Черный дракон вернулся?

– Драконы не при чем, ни черные, ни красные, – ответил Дунк. – Клетчатый лев против пауков. Красная Вдова забрала вашу воду.

Женщина кивнула, а потом с подозрением посмотрела на Эгга, который снял шляпу и принялся обмахиваться.

– Мальчик-то совсем без волос. Он больной?

– Я бритый, – сказал Эгг и водрузил шляпу обратно. Он дернул поводья, и Мейстер лениво зашагал прочь.

"Парень сегодня не в духе". За все утро он не проронил ни слова. Дунк тронул шенкелями бока Грома и скоро поравнялся с Эггом.

– Ты сердишься, что вчера я не заступился за тебя перед Беннисом? – спросил он у насупленного оруженосца, когда они двинулись к следующей деревне. – Мне он нравится не больше твоего, но он – рыцарь. Ты должен разговаривать с ним почтительно.

– Я – ваш оруженосец, а не его, – буркнул Эгг. – Он грязный и грубый, и все время щипается.

"Знал бы он, кто ты на самом деле, наложил бы в штаны прежде, чем пальцем тебя тронуть".

– Когда-то он и меня щипал.

Дунк успел позабыть об этом, пока слова Эгга не напомнили. Сира Бенниса и сира Арлана, вместе с другими рыцарями, как-то нанял для охраны один купец, чтобы они сопровождали его от Ланниспорта до Тропы Принца. Дунк тогда был не старше Эгга, хотя и выше ростом. "Он щипал меня за бок, да так, что синяки оставались. Пальцы у него как железные клещи. Но я никогда не жаловался сиру Арлану". Один из рыцарей сгинул у Каменной Септы, и болтали, что это Беннис выпустил ему кишки в потасовке.

– Если он тебя еще раз ущипнет, скажи мне, и я разберусь с ним. А пока тебе ничего не стоит приглядеть за его конем.

– Придется, – согласился Эгг. – Беннис никогда не чистит его. И не выгребает стойло. Он даже не дал ему имени!

– Некоторые рыцари не дают имена своим лошадям, – сказал Дунк. – Чтобы не сильно горевать, когда лошадь падет в битве. Коня всегда можно заменить, а как заменишь верного друга?

"Так советовал старик, хотя сам никогда не придерживался своего же совета. Он давал имена всем своим лошадям." Как и Дунк.