Я вдруг охрипла. Во рту стало сухо. Но я не унималась.

— Вы даже не платите нам за это! Платим мы. И все расходы несем тоже мы! — заорала я. — Вы нам должны! Должны лично мне!

Я ткнула Берта пальцем в грудь.

— Вы не имеете права использовать нас для своих целей и не платить!

— Нам очень жаль, — выдавил Берт.

— О да, инопланетяне далеко продвинулись в области извинений, — отрезала я.

Мы все, даже Гарри, молча постояли несколько минут, пока они не кивнули.

— Сколько ты хочешь за свое молчание?

— Миллион, — прошептала я, чтобы не услышал Гарри, и, выхватив две стодолларовые банкноты из руки инопланетянина, одну протянула ему.

— Договорились.

Я смотрела, как они ведут Берта сквозь заросли. Гарри перевел взгляд с меня на деньги в своей руке.

— Это инопланетяне, — ахнул он.

Он так ничего и не понял. Я взяла Ника за руку и повела домой, ужинать.

Четырнадцатилетнему человеку трудно объяснить взрослым внезапное появление нескольких сотен фунтов золота, поэтому мы с Ником убрались из трейлерного парка, после того как зарыли большую часть тонких листов металла под фортом.

Инопланетяне не купили моего молчания. Они не смогли ничего поделать с тем, что я знаю об их появлении здесь. Нику все равно, а может, и не все равно. Он неплохо продвинулся вперед, потому что теперь мне по карману новые программы обучения для детей с замедленным развитием. Я предоставила его самому себе. Я хотела быть его защитницей, но теперь знаю, что ему придется самостоятельно прокладывать себе дорогу в жизни.

Я написала письма всем адресатам Берта, стараясь исправить все, что он натворил. Может, они и меня посчитали спятившей, но, думаю, мне удалось изменить направление их мыслей. Хотя бы некоторых.

Во всяком случае, свой образ мыслей мне удалось изменить. Это наше поле. Нам его засевать. Нам собирать урожай, и неважно, кто там заглядывает через наши плечи и стоит за спиной.