Рассказывают совсем уж невообразимое. Вроде бы скучающая без острых ощущений братва отлавливает двух или нескольких бомжей. Загоняет их в бункер и заставляет бороться не на жизнь, а на смерть: бить, душить, грызть, рвать, пока один из гладиаторов не отдаст Богу душу. Оставшегося в живых поят водкой, а потом зарывают в лесу вместе с проигравшим. Иногда устраивают дуэли. Бомжам вручают по пистолету с одним или двумя патронами. Определяют дистанцию и так далее. С тем же результатом. Заключаются пари. Жизнь бьет ключом. Смерть, впрочем, тоже. Особую пикантность представляют женские гладиаторские бои. Тут уж фантазии нет предела. Сплошной полет.

Развлекаются с бомжами и сатанисты. А их сейчас у нас развелось изрядное количество – насмотрелись фильмов, прониклись кинематографическим бредом. Сатанисты никак не могут обойтись без человеческих жертв. Кто для этого больше всего подходит? А главное: кого можно безопаснее (вот ключевое слово) всего насильственно лишить жизни? Тех, о ком никто не печется. О ком никакой колокол не звонит. Ни в одном отделении милиции. Есть даже нечто вроде теории: дескать, уничтожая бродяг, мы способствуем здоровью нации. Гуманизм, словом. Вот уж кто пытает бомжей – сладострастно и с вывертами: дьявол повелел. Вот и находят женщин со вспоротыми животами, мужчин без половых органов. А сколько ненайденных?

А уж если провинится бездомный, то начинается самосуд. А он в России таков, что никакому Данте в самом его страшном сне не пригрезится. И вины-то может не оказаться. Подозрения вполне достаточней. Нет тогда пределов жестокости. В деревнях заподозренных бродяг рвут на части тракторами. Бывает, что рвут и просто так, из интереса – чтобы только посмотреть, как оно выходит. Сажают на муравейники, да еще в зад вставляют трубку, чтобы насекомые выедали человека изнутри. Нет, это не наше с вами прошлое, это, увы, и настоящее тоже. При таком подходе закапывание живым в землю чуть ли не благом покажется. Водку на шевелящемся холмике распивают.

Бомжи, бичи, маргиналы, кто спорит, народ неприятный. Если разобраться, то ничего в них хорошего нет. И не стоит сюсюкать по поводу того, что все они сугубо несчастные люди, что злое общество изгнало их, отторгло. А они, дескать, в этом не виноваты. Да, общество злое. Да, отторгло. Хотя можно с такой же уверенностью и переиначить: сами они отторгли общество и многие чтимые его ценности. Несмотря на уверения некоторых восторженных журналистов, философов среди этой публики днем с огнем не сыскать. Зато жуликов – сколько хочешь.

Ладно. Проблема эта в настоящее время на все сто процентов тупиковая. Потому и обсуждать ее безнравственно. Потому что не изменить нам страну – вот так, сразу.

Укореняется в России идея: есть люди, а есть бомжи. Есть те, которых убивать так просто нельзя, надо это как-то мотивировать, а потом и отвечать за душегубство. Но есть и те, чья смерть ничего не значит. Ни для кого. Ни для убийцы, ни для общества. Ни для государства.

Это все нечто вроде самогеноцида. Откуда берутся; бомжи? Ну-ка? Паскуда-политика завела Россию в такую ситуацию, когда бездомным, беспаспортным, нищим может в одночасье стать любой ее гражданин.

И будет он сидеть пьяненький под забором. И появятся незаметно люди с телекамерой. И кто-то плеснет бензину. И чиркнет спичкой. И получится фильм, который затем будет продаваться любителям острых ощущений. Рынок!

(А. Петров. //Версия-плюс. – 1996. – №15/27)

Это утверждает Джон Майнер, помощник прокурора Лос-Анджелеса, публикуя результаты вскрытия тела Мэрилин Монро, до сих пор бывшие тайной за семью печатями.

1 июня 1996 года ей могло бы исполниться 70 лет. Она, ставшая легендой, ушла из жизни в 36 лет, в расцвете красоты и в зените славы. Но осталась в памяти людей вечным символом женственности и неотразимой привлекательности.

Ее трагическая смерть и поныне остается загадкой.

Полиция утверждает, что это было самоубийство, молва – что ее убили. Через 34 года после ее смерти правда едва забрезжила на горизонте. Джон Май-нер, работавший в 1962 году помощником прокурора Лос-Анджелеса, обязанный осуществлять координацию действий между прокуратурой и судебными органами в деле Мэрилин Монро, приоткрывает завесу молчания и признает, что следствие, по всей видимости, намеренно велось халатно, с нарушением правил.

34 года тому назад в лаборатории морга Джон Май-нер и известный судебно-медицинский эксперт доктор Томас Нагучи приступили к обследованию и вскрытию тела самой красивой женщины века.

Но из всех результатов судмедэкспертизы, которые они представили судебному чиновнику, тот выберет для пресс-конференции журналистов только те, которые доказывают, что смерть наступила в результате приема чрезмерной дозы барбитуратов (снотворного). То есть, что это было самоубийство. С этой минуты Майнер не сомневается, что за кончиной, выдаваемой за самоубийство, кроется нечто иное.