Мой зам кивнул и принялся осматриваться. Я тоже какое-то время крутил головой в поисках какого-нибудь особо приметного объекта, но найти его посреди темного леса оказалось довольно проблематично. В конце концов на фоне облитого лунным светом неба глазастый Жан увидел кряжистое дерево с расщепленной верхушкой. Прикинули расстояние до него, потом до дышащего, булькающего и вообще живущего своей жизнью болота, но я все равно остался недоволен:

– Завтра, мы это место хрен найдем. Так что берем азимут на ту ломаную верхушку и считаем шаги. Хоть приблизительно, но привяжемся.

Гек скептически хмыкнул, предложив:

– Может, хоть зарубки маленькие и незаметные оставим? А то ведь утром полдня будем этот пятачок искать…

– Я тебе такую зарубку поставлю, что к Жану в единоверцы без дополнительных обрядов попадешь! Так что топай тихо, считай шаги и паси приметные ориентиры!

Пучков вздохнул и заткнулся, а еще через несколько минут задумчиво молчащий Искалиев, до этого бесшумно топающий следом за мной, тихо пробурчал:

– Я – атеист. Комсомолец. А то что обрезанный, так это дедушка тайком от родителей постарался…

– Не парься, сказано было образно. Мы тут все одной веры – советской. Но деда своего при случае все равно поблагодари. На таких дедах мы еще тысячи лет стоять будем…

Даурен удивленно засопел, но я свои слова объяснять не стал, так как дошел до нужного дерева, оказавшегося ясенем, и закончил счет:

– Пятьдесят четыре, пятьдесят пять… Двести пятьдесят шесть. Так?

Остановившись, я оглядел свое воинство, интересуясь, сколько они насчитали. У всех вышло приблизительно такое же число. А я, еще раз глянув на компас, махнул рукой:

– Все – уходим. Нам еще часа полтора пилить, так что бодрее, бодрее.

И мы наддали в сторону места базирования.

– Где, говоришь, этот проглот запах тушенки унюхал?

Гусев, прищурив глаз от попадавшего в него дыма, протянул мне карандаш.

– Вот в этом районе, километрах в восьми отсюда. Видишь, в сторону болота, как будто полуостров выдается? Вот на этом самом полуострове, где-то в его основании.

– Угу. – Серега посмотрел на карту, задумчиво постукивая пальцем по столу. – А там что – возвышенность? Судя по горизонталям, превышение над болотом больше двадцати метров.

– Да, сначала – бугор, потом постепенный спуск и резкий обрыв. Метров шесть как минимум. Дальше – осинник метров на двести, переходящий в болото.

– И что думаешь?

– Даже не знаю. Сначала азарт был, но пока сюда доскакали, более трезвые мысли в голову приходить начали. Уж больно место для блиндажа неудобное. Если прижмут, уйти можно только на северо-запад, все остальные направления болото отсекает. ОУНовцы на такое никогда бы не пошли. Да и не могли поляки ОУНовские нычки знать. Завтра, конечно, посмотрим, но скорее всего – мужикам показалось…

– Знаешь. – Гусев затушил сигарету и, откинувшись на спинку стула, заложил руки за голову. – В прошлом году, когда тебя от нас уже забрали, я встретился со знакомым СМЕРШевцем «волкодавом». Старинный приятель… Посидели, отметили встречу, поговорили…

– О бабах?

– Да ну тебя! – Командир сел ровно, положив руки на стол, и продолжил: – Короче. Он мне рассказал, что они как-то мельниковский бункер так же нашли – по запаху. И тоже – чисто случайно. Только при них собака была, которая его и учуяла.

– Пхе! Мой Гек не хуже любой собаки вкусняшки чует! Но здесь есть одна неувязка. Заранее поляки никак не могли тут свою нычку организовать. Украинских же «схронов» они просто не знают.

– Сам ты – «пхе»! А насчет поляков… тут ведь Волынский укрепрайон был, еще до тридцать девятого года. Он, правда, восточнее располагался, но не исключено, что с тех пор кое-какие чисто польские замаскированные блиндажи здесь сохранились. И бывшие армейские офицеры, которые теперь входят в АК, о них вполне могли знать и сейчас сообразно случаю использовать. Как ты сам говорил – «руководство, в случае провала, попытается отделиться от основных сил и затаиться в тихом месте». Тише места не придумаешь. «Загонщикам» и в голову не придет, что кто-то может сам себя в такую ловушку загнать, поэтому по полуострову они просто проскочат и уйдут дальше – на северо-запад. Что – разве не так? Тебе бы пришло в голову вести активные поиски на этом пятачке?

Гусев меня опять смутил, а я ведь уже думал, что завтра мы просто для очистки совести там пробежимся и уйдем к хутору так запавшего мне в душу Ломзицкого. Но если тут возможны чисто польские «схроны», то… А Серега подлил масла в огонь:

– Может, это и есть твоя удача, из-за которой нас всех выдернули? Это же надо – топая по лесу, без всяких собак унюхать затаившегося врага!

– Гы! – хмыкнул я. – Ну, положим, не врага, а тушенку, но я тебя понял. Завтра там будем рыть плотно.

– Может, людей подкинуть? С ищейками?