– Она умерла.

– Что?!

Изумление на лице пожилой женщины было неподдельным.

– А зовут ее Гуань Хунъин.

– Да что вы говорите? – вмешался в разговор Хуа. – Неужели Всекитайская отличница труда?!

– А ее сяньшэн называл ее Чжаоди, – возразила Вэй.

Настала очередь удивляться Чэню. У слова «сяньшэн», заново вошедшего в обиход в девяностых годах, было несколько значений. Так можно было называть и мужа, и любовника, и друга. В случае Гуань что бы ни означало данное слово, оно указывало на то, что Гуань была в горах не одна, а со спутником.

– Вы имеете в виду ее любовника или мужа?

– Мы не знаем, – ответила Вэй.

– Они путешествовали вместе, – добавил Хуа, – и жили в одном номере гостиницы.

– Значит, они зарегистрировались как супружеская пара?

– Наверное, иначе их не поселили бы вместе.

– Она представила вам его как своего мужа?

– Нет, она просто сказала нечто вроде «Это мой хозяин». В горах не принято знакомиться официально.

– Вы не заметили в их отношениях ничего подозрительного?

– Что вы имеете в виду?

– Гуань была не замужем.

– Извините, мы ничего такого не заметили, – ответила Вэй. – У нас нет привычки шпионить за другими.

– Да перестань, Вэй, – вмешался Хуа. – Старший инспектор просто выполняет свою работу.

– Спасибо, – поблагодарил старика Чэнь. – Вы не помните, как звали того мужчину?

– Нас официально не представили друг другу, но, кажется, она называла его Тигренком. Наверное, это его прозвище.

– Как он выглядел?

– Высокий, хорошо одет. А еще у него была дорогая иностранная фотокамера.

– Он говорил немного, но с нами держался вежливо.

– Не было ли у него акцента?

– Был, пекинский.

– Пожалуйста, постарайтесь как можно подробнее описать его внешность.

– Извините, но, наверное, больше мы ничего… – Неожиданно Вэй осеклась. – Газ!

– Что?

– Газ кончается!

– Газовый баллон, – пояснил Хуа. – Нам в нашем возрасте трудно его заменить.

– Во время культурной революции нашего единственного сына подвергли критике за ревизионизм и отправили в трудовой лагерь в Цинхае, – сказала Вэй. – Сейчас его реабилитировали, но он решил остаться там вместе с женой.

– Мне очень жаль. В те годы моего отца тоже посадили в тюрьму. Это была национальная катастрофа, – сказал Чэнь. Интересно, подумал он, вправе ли он извиняться от лица партии. Впрочем, он понимал, почему старики так недоверчивы и подозрительны. – Кстати, где газозаправочная станция?

– В двух кварталах отсюда.

– Тележка у вас есть?

– Да, а что?

– Позвольте мне съездить туда и обменять пустой баллон на новый.

– Нет, спасибо. Завтра к нам зайдет племянник. Вы ведь пришли о чем-то спросить нас, товарищ старший инспектор.

– Но я могу вам и кое-чем услужить. Правила нашего управления это не запрещают.

– Все равно – не надо. – Вэй покачала головой. – Спасибо.

– О чем еще вы хотели нас спросить? – поинтересовался Хуа.

– Если больше вы ничего не помните, тогда ни о чем. Спасибо за все.

– Извините, мы не очень-то вам помогли. Если у вас будут еще вопросы…

– Я снова с вами свяжусь, – сказал Чэнь.

Выйдя на улицу, Чэнь не переставал думать о мужчине, который был вместе с Гуань в горах.

Тот мужчина говорил с ярко выраженным пекинским акцентом.

Как и мужчина, который, по словам дядюшки Бао, часто звонил Гуань.

Высокий, вежливый, хорошо одетый…

Не тот ли это высокий мужчина, которого соседка Гуань видела в коридоре общежития?

В горах у мужчины была дорогая фотокамера.

В альбоме Гуань много первоклассных снимков.

Старший инспектор Чэнь больше не мог ждать. Вместо работы он поехал прямиком в Шанхайское телефонное бюро. К счастью, в портфеле у него нашелся официальный бланк с шапкой управления. У него не ушло много времени на то, чтобы написать на нем текст официального запроса.

– Приятно познакомиться, товарищ старший инспектор, – сказал пожилой служащий лет пятидесяти. – Меня зовут Цзя. Можно просто дядюшка Цзя.

– Надеюсь, этого достаточно. – Чэнь предъявил свое служебное удостоверение и письмо-запрос.

– Да, вполне достаточно. – Цзя держался вполне дружелюбно и тут же принялся набирать на клавиатуре нужные цифры. – Владельца номера зовут… У Бин.

– У Бин?

– Да, номера, начинающиеся с цифр 867, находятся в районе Цзиньгань, и… – Служащий вдруг смутился. – Знаете, там живут высокопоставленные партийные работники.