— Стыдно калечить слуг ради удовлетворения своих сумасбродных потребностей! — отрезал Ксаррон.

— А кого я искалечил? Так, указал место одному зверю, возомнившему...

— А кем себя возомнил ты? — изумруд истинного цвета глаз пробивается даже сквозь маску. — Повелителем всего Сущего?

Ксо не кричит, наоборот, произносит слова очень тихо, на пределе слышимости, и очень равнодушно. Так равнодушно, что можно подумать: ни я, ни Киан его не интересуем. Даже убей мы друг друга, чувства в голосе «милорда Ректора» не прибавится. Ни на искорку. Ни на капельку.

— М-м-м... Нет, конечно. Собственно, он...

— «Первый начал», это ты хочешь сказать? — вздохнул кузен.

— Примерно, — не вижу смысла лгать по пустякам, отрицая очевидное.

— Значит, у тебя в голове умещается ума не больше, чем у моего слуги, который, по правде говоря, способностью соображать не блещет, — констатация факта. Обидная для меня, но справедливая.

— Может быть. Я ведь не строю из себя...

— Строишь, и ещё как! — Ксаррон закидывает голову назад и некоторое время изучает балки потолка. Внимательно, почти вдохновенно и куда пристальнее, чем моё недоумённо-обиженное лицо минуту назад.

— Кого?

— Уж и не знаю, — кузен снова смотрит на меня. — Кого-то, кем ты не являешься и являться, по определению, не можешь.

— Согласен. Но тебе стоит внушить своему прихвостню хоть немного уважения.

— Уважения к тебе? Ну, уж нет: этим ты должен заниматься сам!

— Но я...

— Пресветлая Владычица! — Ксо всплеснул руками. — Теперь мы впадаем в детство? Учти, Джерон: переход от жёсткого и уверенного в себе мужчины к маленькому мальчику и обратно — не лучший способ себя зарекомендовать. Даже в моих, привыкших ко всему, глазах.

— Извини, — я виновато пожал плечами. — Киан меня здорово разозлил, вот и всё. Больше обещаю не...

— Обещаешь? — кузен строго сдвинул брови. — Не поверю ни единому слову! Лучше забудем обо всём, как о страшном сне. С чем пожаловал?

— Я подумал и решил...

Бесшумно открывшаяся дверь впускает оборотня с подносом, прикрытым кружевной салфеткой. Водрузив свою ношу на стол, слуга Ксаррона низко кланяется нам обоим и, так и не произнеся ни слова, покидает кабинет. Кузен задумчиво поднимает левую бровь, ухитряясь не выглядеть комичным даже в образе «милорда Ректора».

— Однако... Ты сильно его напугал.

— Напугал?

— Я бы даже сказал, до смерти. Кстати, смерть подразумевалась?

— Конечно, нет! Собственно, всё могло закончиться гораздо раньше и гораздо безболезненнее, если бы он...

— Понял, какими игрушками ты играешь? — взгляд Ксо сверкнул лукавством.

— Ну... примерно так.

— Какой же ты ещё ребёнок... — усталый вздох. — И когда повзрослеешь?

— Я...

— Не к тебе вопрос был. Так, мысли вслух. О вечном и недостижимом. Что ты хотел сказать?

Плюхаюсь в кресло. Кузен извлекает из-под салфетки яблоко и кидает мне. Спелое, надо же... И сладкое. Вгрызаюсь в сочную мякоть, забрызгивая всё вокруг соком. Отдельные капли долетают даже до Ксо, и он забавно морщится:

— Даже есть прилично, и то не научился.

— Угу, — не считаю нужным отвечать на очередную насмешку. Яблоко важнее!

— Итак, — вопрошает Ксаррон, дождавшись, пока я прожую последний кусок. — О чём пойдёт речь?

— О соразмерности преступлений и наказаний.

— Да-а-а-а? Поступил на службу в Судебную Коллегию?

— Прекрасно знаешь, что я имею в виду!

— Не знаю, — кузен немного подумал и тоже сел. В кресло напротив.

— Ой ли? Сомневаюсь, что отец и вдохновитель Тайной Стражи не имеет представления о чаяниях своих сирых и убогих родственников.

— Не смешно.

— Почему? — почти обижаюсь.

— Потому! — Ксо борется с улыбкой, постепенно проигрывая и уступая позиции одна за другой. — Во-первых, я давно уже... Впрочем, неважно. А во-вторых... Это кто у нас сирый и убогий?

— Вот только не будем показывать пальцем!

— Именно. Не будем. Ну, вываливай свои... чаяния.

— Я серьёзно, Ксо!

— Слушаю.

— Я придумал, что делать с Шэролом!

— Четвертовать? — нездоровая заинтересованность в голосе.

— Тьфу на тебя! Я вообще против его казни!

— Кто бы сомневался... Основания?

— Он слишком ценен для будущего.

— Кто это установил?

— Допустим, я. А что?

— Давай без «допустим», хорошо? Это слишком ответственное решение, чтобы принимать его вперемешку с шуточками, — кузен спокоен и деловит. Даже слишком деловит. — Итак, ты находишь Галеари полезным?