Перед тем, как выехать из Ладиска на Лесное шоссе, ведущее к Цветочным Горам, я остановил экипаж, слез с козел и зажег газовые фонари на его бортах. Время было уже вечернее и в наступивших сумерках это было не лишним. За городской заставой, которая существовала чисто номинально и представляла из себя здоровенную арку из белого мрамора, украшенную бронзовыми, позеленевшими от времени скульптурами, изображавшими сцену встречи Лавара Казинги и императора Марнейра на берегу реки Торойи, начинались предместья.

Доехав до конца бульвара, носящего имя этого весёлого, безбашенного ловеласа, мы проехали под огромной аркой и бойко покатили по широкому шоссе, обсаженному по краям огромными раскидистыми липами. Пора цветения этих деревьев уже почти окончилась, но в воздухе всё еще стоял их густой, пьянящий запах. Нам навстречу ехало множество экипажей, но мы, пожалуй, были единственными, кто решил поехать в Цветочные Горы на ночь глядя. Отъехав от города километров на семь, мы свернули направо и поехали по грунтовой просёлочной дороге, пустынной и безлюдной, которая также была обсажена по краям деревьями, но уже не липами, а большими вязами.

Дорога эта упиралась в небольшое фермерское хозяйство, вконец пришедшее в упадок. Не знаю стал ли Талбат Номул в действительности магом, но фермер из него был никакой. Поля справа и с лева от дороги поросли сорняками дивной пышности и среди них даже с очень большим трудом было возможно отыскать хоть одно культурное растение или овощ. Дом же его представлял из себя ещё более жалкое зрелище и я просто не представлял себе того, как Руните взбрело в голову идти сюда пешком и просить совета у этого редкостного раздолбая, который довёл процветающую ферму, купленную его дядей, Терлианом Мургладом менее восьми стандартных лет назад, до полного краха.

Обитаемая Галактика Человечества, Терилаксийская Звездная Федерация, внутреннее пространство темпорального коллапсора "Галан", звездная система Обелайр, планета Галан, западная часть континента Мадр, провинция Аргалон, дом Талбата Номула в пятнадцати километрах от город Ладиск у подножия горы Черные Братья.

Довольно большой и когда-то красивый двухэтажный дом малыша Талби стоял слева от дороги, метрах в ста от неё перед двумя высокими, массивными скалами чёрного гранита очень похожими на двух громадных великанов и к нему вела тропинка, едва заметная в траве, но достаточно широкая, чтобы мы могли проехать по ней. Это был типичный фермерский дом имевший массивное основание, сложенное из рустованного камня с террасой на всю его ширину, мраморная балюстрада которой очень сильно пострадала от какого-то побоища или катаклизма. Вокруг дома не было даже намека на какую-либо ограду, а большая клуба перед террасой представляла из себя скособоченный холмик, густо поросший сорной травой.

Большинство окон дома было криво заколочено корявыми, разнокалиберными досками, посеревшими от дождей и времени. По всему двору был разбросан какой-то мусор. Невысокий штабель полусгнивших досок, какие-то развалившиеся бочки, обгорелый остов фургона и разбитая сеялка. Зрелище это в ярком свете газовых фонарей было весьма печальным и удручающим. Благо хоть во дворе имелся проезд к дому и я смог подогнать нашу красивую, полированную карету прямо к ступенькам. Нейзер брезгливо огляделся, неприязненно хмыкнул и ловко выбросил своё сильное тело из нашего нарядного экипажа. Пружинисто и бесшумно приземлившись на траву, с грацией хищного зверя он быстро поднялся по ступенькам, серой тенью пересёк террасу и застыл возле дверей.

Прежде, чем я спустился с козел и осмотрел траву перед дверцей, на которую должна была спуститься моя возлюбленная, он осмотрел вход в дом, после чего повернулся ко мне и подал рукой знак, что всё в порядке. Рунита вышла из кареты со спокойной и уверенной улыбкой на лице. Её нисколько не смущала мрачная обстановка вокруг. Опершись на мою руку, она вышла из кареты, грациозной походкой поднялась по мраморным ступенькам и подошла двустворчатой резной дубовой двери, густо измазанной грязно-коричневой краской, которая уже вовсю потрескалась и шелушилась, словно ей было лет сто, не меньше. Моя жена взялась за большую бронзовую ручку, торчавшую из косяка и подёргала её несколько раз. В глубине дома тотчас раздалось какое-то неприятное, металлическое дребезжащее звяканье, словно это ледовая крыса гремела консервными банками на помойке, а не звенел колокольчик. Всё это после повсеместного галанского изящества и утонченности выглядело самым форменным безобразием и сплошным надругательством над нравами галанцев.