– Эй, красавчик, видно ты знаешь толк не только в красивых девушках, но и в хорошей еде, раз решил угостить своих подружек устрицами дядюшки Менахема. Заходи, вчера старый Менахем распечатал новую делянку, а на ней выросли не устрицы, а самые настоящие Голиафы, каждая размером суповую тарелку.

Сорквик тотчас притянул к себе Богуслава, Эда и Игнеса и, поставив их перед этой красавицей, громко сказал:

– Мадам Пис-Пис, мы прибыли издалека только за тем, чтобы отведать знаменитых хельхорских устриц.

При этом все четверо сдвинулись поплотнее, чтобы красотке за стойкой автоматизированного устричного бара было сподручнее окатить их водой. Быстро оценив всех четверых, из которых один только Эд Бартон был ростом с обычного хельхорца, красотка вооружилась не стаканом, а кувшином с широким горлом и, показывая завидную меткость, окатила водой всех четверых, приговаривая:

Ах, ты озорник! Ну, получай от мадам Пис-Пис то, чего ты заслужил и не говори потом, что я пожадничала. – Увидев, что ни Сорквик, ни остальные его спутники не отшатнулись, она заулыбалась ещё шире и воскликнула радостным голосом – Раз ты такой смелый, красавчик, то Жемчужинка Ракель угостит тебя редкостным угощением и подаст к устрицам дядюшки Менахема не простое вино, а особое, которое не купить ни в одном винном магазине. Мне привозят его из одного оазиса в пустыне Негев, что находится на самом экваторе, за морем Генисаретх. Всё, что ты раньше слышал о пальмовом вине, сказано именно про это вино, а не про ту кислятину, которую так и норовят подсунуть неопытным туристам всякие жулики.

Энси, которая специально отошла от Сорквика, с удовлетворением отметила, что ребята Мозеса Хефрена, которого она предупредила о их прибытии тотчас, как только нуль-транс перебросил их на Хельхор, уже были здесь и крохотные камеры нацелились на императора и всех его спутников. Рыжая Герда тоже это заметила и хотя не любила попадать в кадр, ничего не сказала. Не сделала она замечания своему подопечному и тогда, когда он сел за стойкой устричного бара на самом краю, взглядом попросив своих телохранительниц пройти вглубь помещения. Энси села рядом с императором, а рядом с ней Эд Бартон, который сразу же спросил продавщицу:

– Жемчужинка, а как на счёт шампанского? Я ничего не имею против пальмового вина, но привык запивать устриц шампанским.

Ракель Пурим тотчас покивала головой и спросила:

– Парень, да, ты, верно, будешь родом с Геи? Ну, таки мне есть чем тебя порадовать. Специально для таких ценителей, как ты, у меня есть прекрасное гейанское шампанское. Его поставляет мне не абы кто, а сам Хансен Гризли и уж его ты обязательно должен знать. – После этого, видя, что Сорквик с недоумением смотрит на кнопки и рычажки автоматизированного устричного бара, она немедленно стала показывать ему, как им пользоваться, приговаривая – Красавчик, доверься Жемчужинке Ракель и она тебя не подведёт. А может быть ты тоже хочешь шампанского?

Сорквик немедленно воскликнул:

– О, нет, Жемчужинка! Я непременно хочу попробовать твоего пальмового вина. Мне уже доводилось его пить, но то вино, похоже, было изготовлено вовсе не в тех местах, о которых ты упомянула.

Эд Бартон, перед которым уже лежала большая устрица, полностью готовая к поеданию, упрямо стоял на своём:

– Ну, Жемчужинка, раз твоим поставщиком является сам Джимми Хансен по прозвищу Гризли, то подай мне, пожалуйста, бутылочку "Вдовы Клико". Это моё любимое шампанское.

Ракель немедленно достала и выставила на стойку бара бутылку шампанского и большой глиняный кувшин, заткнутый самодельной пробкой, едва она открыла который, Эд тотчас пожалел о том, что он заказал шампанское, так как в воздухе немедленно повеяло действительно редкостным ароматом, отчего даже Богуслав, предпочитавший всем спиртным напиткам руссийскую медовуху, тут же стал принюхиваться. Вино, которое широкой струёй полилось из кувшина, было янтарно-золотистым и тягучим, словно глицерин. к тому же оно, словно светилось изнутри. Видя то, с каким удивлением император и его спутники смотрят на вино, Жемчужинка Ракель сказала:

– То-то же, милые мои. Друзья Ракель Пурим отличные виноделы, хотя они всего лишь простые феллахи из пустыни. Они любят жизнь и свои финиковые пальмы, дающие это прекрасное вино, а потому умеют наполнить и одно, и другое особым вкусом.

Наполнив пальмовым вином большие бокалы и поставив один из них и перед Эдом Бартоном, Ракель снова вернулась к императору и, перегнувшись через стойку, отчего её роскошные груди чуть не выпрыгнули из декольте платья, стала быстро нажимать на кнопочки и двигать рычажки, по ходу объясняя Сорквику, что за этим последует. Вскоре перед ним выскользнула из щели устричного бара большая раковина. Устричная мякоть в ней была посыпана чем-то пряным и полита лимонным соком с капелькой кунжутного масла и эта первая устрица, съеденная Сорквиком поутру, показалась ему просто восхитительной, а вино и вовсе божественным. Под пылкими и страстными взглядами хельхорской красавицы, присевшей на высокий табурет позади стойки, он принялся быстро поедать устриц, бросая на неё не менее страстные ответные взгляды, от которых Жемчужинка Ракель просто млела. Не выдержав, она громко спросила:

– Святые пророки, и откуда только на свете берутся такие красавцы? Взглянешь на такого парня и душа тотчас обмирает.

Как раз в этот самый момент Сорквик, поднося ко рту следующую раковину, увидел в ней какой-то посторонний предмет. Аккуратно сдвинув мякоть, он воскликнул:

– Арлан Великий! Что за чудеса! В моей ракушке жемчужина. Да, посмотрите, какая крупная и дивная. Голубая и совершенно круглая.

Ракель восторженно завизжала:

– Вот так удача, красавчик! Ты, видно, фартовый парень, раз нашел в самой обычной устрице жемчужину. Давненько в устричном мясе не попадались такие диковины. Погоди-ка, красавчик, дай я сниму её на память вместе с тобой.