В том разброде и раздрае один Алжир чего стоил. Орешек покрепче Чечни. Хотя бы такое сравнение. Чеченские русские, кто еще не уехал оттуда, готовы в любой момент уехать — дайте только прибежище, где жить. Французские колонисты в Алжире, в том числе военные, напротив, намертво вцепились в африканскую землю. Казалось, клещами не оторвешь. «Алжир — французский!» Де Голль оторвал. Безжалостно подавил мятеж своих бывших сослуживцев. Заставил откатиться за море, вернуться в метрополию, присмиреть. Отпустил колонию с Богом. Предоставил собственной судьбе. Хотя противники этого шага тоже на все лады дудели о величии Франции, единой и неделимой, которое генерал будто бы попирает и растаптывает. На самом деле де Голль затоптал очаг смуты, грозивший перекинуться на всю страну…

Мировая литература — от незабвенного Вазир-Мухтара до нынешних авторов «Кукол» — не устает потешаться над социально-психологическим типом ограниченного служаки в полковничьих или генеральских погонах, переносящего примитивно-прямолинейные методы гарнизонной службы на непростые гражданские дела. «Упал — отжался!» — вот и вся философия. «Я князь Григорию и вам фельдфебеля в Вольтеры дам!..» Но иногда такой тип — не шаржированный, разумеется, — в самом деле является почти как мессия.

Наверное, в истории любой страны случаются периоды, когда особенно остро ощущается дефицит воли правителей. Это как наваждение. Надо бы то сделать и это, но… Не отверзаются очи, не поднимается длань. Как раз в такой вот момент появление волевого человека и воспринимается как благоволение неба.

Не думаю, чтобы политическая траектория Лебедя была скоротечна. В стране, жаждущей хотя бы элементарного порядка, перспективы деятеля, который этот порядок обещает — причем не связывает его с коммунистическим дебилизмом, — не так уж плохи и коротки.

Но это перспективы. Нас же больше сейчас интересует вопрос: какую поддержку Борису Ельцину сможет оказать Александр Лебедь в ближайшие дни?

В предвыборных соцопросах опять отличился Нугзар Бетанели: он единственный предсказал Лебедю 15 процентов в первом туре. Сколько из них перетекут теперь к Ельцину? По опросам ВЦИОМа, к нынешнему президенту должны переметнуться 10 процентов лебедевских избирателей (к Зюганову — 11). Бетанели считает, что Ельцин может получить в подарок от Лебедя 21 процент (Зюганов — 29).

Но это майские опросы. В ту пору на дворе была совсем другая ситуация. Теперь, пожалуй, к Ельцину могут перейти также 24 процента генеральских избирателей, собиравшихся в мае, если Лебедь сойдет с дистанции, голосовать за Святослава Федорова, и 12 процентов намеревавшихся присоединиться к электорату Явлинского. Итого — 46 процентов, почти половина, что даст президенту прибавку в 7–8 процентов голосов.

Впрочем, ситуация сейчас действительно другая: у приверженцев Лебедя теперь имеется возможность не просто решать, за кого им голосовать вместо генерала — они могут отдать свой голос за связку «Ельцин — Лебедь».

Поначалу Лебедь обмолвился, что не станет призывать своих сторонников оказать поддержку Ельцину. После призвал-таки, но туманно и иносказательно: дескать, он надеется, что не менее 80 процентов тех, кто проголосовал за него в первом туре, последуют за ним после его нового назначения.

Конечно, связки и спайки в ходе выборов — дело обычное для демократических стран. И все-таки соглашение между Ельциным и Лебедем оставило некоторое чувство неловкости. Уж больно скоротечно и прямолинейно был заключен этот союз. Людей эмоциональных и впечатлительных это оттолкнет. Люди же рациональные, прагматичные оценят в этом соглашении главное — Лебедь действительно получил возможность реализовать свои планы в части наведения порядка. По крайней мере попытаться это сделать. А уж что получится — поглядим.

Говорят, был и другой вариант назначения Лебедя на высокие посты — не столь скоропалительный. Но выбрали именно этот, незамедлительный, сценарий. Мотивы президентской команды ясны: еще до второго тура Лебедь должен успеть развернуться и показать всем россиянам, что на этот раз борьба с преступностью и коррупцией не останется пустой болтовней.

Долго ли он продержится в связке с Кремлем? В первый момент казалось: не очень долго. Может быть, месяц-два после выборов. Может быть, полгода… Невооруженным же глазом было видно: у него АБСОЛЮТНАЯ НЕСОВМЕСТИМОСТЬ с ближайшим ельцинским окружением. Последующие события несколько поколебали такое представление. В любом случае ясно: как только он убедится, что на посту секретаря СБ он не в состоянии реализовать ту программу обеспечения безопасности страны и ее граждан, к какой он стремится, он тут же покинет этот пост. Остаться на нем в роли бесправного чиновника в самом деле означало бы для него политическую смерть — ту самую, которую ему предрек товарищ Селезнев.

Перед ним ясная — и теперь уже вполне достижимая — цель: стать президентом. И он будет последовательно, шаг за шагом к ней приближаться, будет делать только то, что сокращает расстояние до нее.

Роль наследника трона — а именно в этой роли оказался сейчас Лебедь, — конечно, необычайно тяжела. Необычайно. И, разумеется, смертельно опасна. Вспомним хотя бы судьбу Линь Бяо, наследника председателя Мао. Кстати, тоже генерала. Дай Бог Лебедю выдержать испытание этой ролью.

Вообще-то не очень понятно, какую силу имеет договор между Ельциным и Лебедем. И не уволит ли президент генерала через короткий срок после 3 июля. В конце концов, что ему мешает это сделать? Это ведь просто джентльменское соглашение…

Как бы то ни было, договор состоялся. Провалились предсказания политологов, что Ельцин ни в коем случае не поступится даже частью своих полномочий, касающихся силовых министерств, будет насмерть их защищать, как защищал от посягательств и хасбулатовского Верховного Совета, и Думы. Он поступился довольно легко, передал Лебедю долю этих полномочий (хотя остается тот же вопрос: надолго ли?). Это вновь показывает способность Ельцина проявлять большую гибкость, его готовность к широкому маневру.