Процедура еще та. Ее массажировали морскими водорослями, обмазывали гелями, пеленали полиэтиленовыми полосами, широкими бинтами, пропитанными различными составами, делали массаж лица, через полтора часа она встала с места, чуть шатаясь; и только через двенадцать часов почувствовала легкость в теле и полное равнодушие к окружающей среде. Она остыла к Платону Ивановичу. Он это почувствовал, и сказал, что для всех отпуск закончился, вечером все семейство Платона Ивановича, разъехалось по своим местам без помощи Анны Александровны, поскольку она впала в молчание.

Анна Александровна проводила домашних завоевателей, посмотрев в окно, на то, что пару сумок они вернули домой. Зашла в свою пустую квартиру, и перешла в новый этап своей жизни. Она взяла новую книгу, легла головой к окну и стала читать. Из книги выпала фотография, на фотографии был снят славянский шкаф на фоне сирени, а рядом со шкафом стоял Платон Иванович. Интересно, – подумала она, – когда успели сделать фотографию и сунуть ее в новую книгу?

И тут она вспомнила, что покупала книги для девочки Платон Ивановича, для Нины, и купила себе книгу. А на цифровой фотоаппарат снимала Ирина по просьбе Матрены.

Славянский шкаф хорошо получился, и тут ее глаза обратили свое внимание на Платона Ивановича, в сердце прошла теплая волна чувств. Она вздохнула, отложила фотографию, но удовольствие от чтения было основательно испорчено воспоминаниями о Платоне Ивановиче.

Она задумалась… Платон Иванович места себе не находил, бродил по пустой квартире, как зверь в клетке, душа его разрывалась на части, хотелось выть, кричать от пустоты, от безнадежности своего существования. Все казалось глупым, ненужным, скучным. Раздался звонок:

– Папа, ты не грусти, – проговорила быстро Нина, и тяжело вздохнула, – я так рада, что мы с тобой были вместе у тети Анны, мне так хорошо было с вами.

Спасибо…

Дочь Платон Ивановича сама прервала свое признание.

Телефон вновь зазвонил:

– Отец, – пробасил Паша, – спасибо, мы так хорошо все вмести пожили. Класс…

Сын положил трубку, не дожидаясь слов отца.

Третий раз зазвонил телефон:

– Платон Иванович, – тихо и грустно сказала Анна Александровна, – мне плохо без вас, извините, я вас вроде не прогоняла. Может, чем вас обидела?

– Анна, дети только позвонили, сказали, что у тебя им было классно, все нормально.

– Так в чем дело? Платон. Приезжайте ко мне. Ой, ко мне кто-то рвется! – прокричала женщина и бросила трубку на пол.

Платон Иванович услышал, что на его Анну опять совершено нападение. Он позвонил сыну. Оба побежали, поехали выручать Анну Александровну. По цепочке новость дошла до Нины, и она поехала к тете Анне.

В квартиру Анны Александровны ворвались два мужика. Как они вошли, осталось загадкой, то ли она дверь забыла закрыть?

Один мужик с порога закричал:

– Макар, ты, где, ты забыл взять удочки, оставил их у подъезда!

– Карася не поймаешь, выходи, забери, а мы пошли! – прокричал второй мужик.

Анна Александровна выглянула в прихожую, там и правда два мужика с их дома держали в руке вязанку удочек.

– Простите, а как вы вошли в квартиру?

– Так, мы к Макару пришли, он удочки забыл у подъезда, бабы видели, что он с Матреной своей собрался ехать. Вещи носили, удочки забыли, мы и решили их к нему отнести, уж очень удочки хорошие. Здесь и спиннинг есть, мы, как есть, все принесли.

– Спасибо, вам, Макар уехал, я ему передам, сейчас позвоню.

Мужики вышли в коридор. Послышался голос Платон Ивановича и его крик сквозь дверь:

– Анна, у тебя все в порядке?

Анна Александровна открыла дверь, пропуская Платона Ивановича, а на лестничной площадке заметила, Пашу, который поднимался пешком, втроем зашли в квартиру.

Через десять минут приехала Нина. Все четверо дружно рассмеялись, и разбрелись по своим местам.

Второй визит детей в квартиру Анны Александровны, носил несколько иной характер, нежили первый. Нина ничего не убирала, книги не читала, постоянно звонила по телефону подругам, сидела во всемирной паутине, не подпуская к компьютеру Пашу.

Она уходила, уезжала к своим бывшим подругам. Дома говорила, что она у Анны Александровны, а Анне говорила, что она у мамы. Нина, если пытались ее ругать, делала невинные глаза, и продолжала вести себя в духе номер 2.

Паша тоже не отличался усердием, он уже не пылесосил квартиру, не пытался готовить еду, он просто не пытался никому угодить, найти его было весьма затруднительно, лето было в разгаре. Платон Иванович особой любовью к Анне Александровне не пылал, зато ругал ее по любому поводу от души. Он мог ругать ее часами. Эта троица поверила в свою безнаказанность и большую необходимость в жизни Анны Александровны.