Три дня наблюдали посланцы царя подобную картину и наконец встали, почтительно склонили головы перед старцем и сказали: "Мы посланы в этот город индийским царем Абесаломом и предстаем пред вами, рассчитывая на ваше благоволение", а затем рассказали обо всем подробно.

Заплакал, выслушав гостей, Саварсимисдзе и ответил им гневно: "Не будь вы посланцами великого государя, клянусь всевышним, приказал бы я отрубить вам головы за то, что осмелились предложить мне рассказать о жизни и деяниях повелителя моего".

Ни с чем вернулись посланцы на родину и так доложили царю Абесалому: "Живи, о царь, вечно! Нашли мы одного почтенного старца, вассала Амирана Дареджанисдзе, однако не пожелал он ничего нам рассказать".

Усмехнулся царь, выслушав эти слова, и сказал: "Слава богу, что не лишен я надежды узнать на своем веку кое-что, о славном витязе". И тогда подали царю его посланцы совет поспешить, ибо очень стар тот вассал и может умереть раньше, чем успеет его повидать венценосец.

Внял совету царь Абесалом и тотчас отправил людей своих к старцу с письмом, в котором говорилось: "К тебе, прославленному рыцарю Саварсимисдзе, обращается царь индийский Абесалом. Я очень рад и воздаю богу хвалу, что ты жив и здравствуешь. Так поспеши же, прочитав это послание к нам, порадуй нас посещением своим. С почетом встречу тебя, как отца родного, и насладишься ты здесь покоем и отдыхом, как воспитатель наш, и поведаешь нам о повелителе своем Амиране, сыне Дареджан, и тогда развеется печаль, которая тяготит наши сердца.

Так живи и здравствуй долгие лета!".

Доставили это послание старцу, прочитал он и написал царю такой ответ: "Живи, о царь, вечно! Я, Саварсимисдзе, прах твоих ног, почел за честь великую прочесть твое веление и, преисполненный радости, вознес к небу руки, благословил царствование твое за то, что осчастливил ты меня вниманием своим, о царь, и удостоил послания, которое обрадовало и утешило меня в старости, а также за то, что справляешься о воспитателе моем Амиране, сыне Дареджан, равного которому не было и, сдается мне, не будет и впредь на целом свете. Ты повелел мне предстать перед тобой и тем удостоил меня счастья узреть тебя, уподобленного всевышнему, однако путь дальний, и силы мои ослабшие не позволят мне исполнить веление твое.

Если же пожелаешь, о царь, узнать все, что хранит моя память о воспитателе моем, то пришли человека, которому смог бы я поведать, пока немощь старческая не лишила меня этой последней утехи". И хотел Саварсимисдзе тут же начать свой рассказ, но посланцы царя ответствовали, что велено им только послание передать.

И доставили они ответ старца царю своему.

Прочел то письмо царь Абесалом и велел двум вельможам снарядить паланкин на верблюдах и отправиться за старцем с посланием новым. А в послании том говорилось: "Ежели по воле всевышнего ты дожил до нынешнего дня, то не может случиться, чтобы не узрели тебя наши очи царские. Посылаю к тебе двух вельмож – Джаунара и Омара и с ними паланкин для того, чтобы ты не испытывал в пути никаких неудобств. И да будет тому свидетелем бог, что нет лучшего лекарства от старческих недугов, чем находиться в пути".

Доставили Саварсимисдзе Джаунар и Омар послание царя, подали паланкин и, усадив в него старца, повезли его в царство индийское.

Несказанно обрадовался царь Абесалом встрече с гостем знатным и воскликнул: "Большое счастье принес ты сердцу моему, Саварсимисдзе! Да возрадуется и твое сердце, ибо встречаем мы тебя, как родного отца, когда же пожелаешь вернуться к себе, проводим тебя с почестями и славой". Затем, обратившись к своим придворным, царь продолжал: "О господи! Ничего мудреного, что такой достойный человек творил добрые дела!" Ответили ему вельможи в один голос: "Живи, о царь, вечно! Никогда еще не видали глаза наши столь достойного человека, а каким же должен был быть его господин?! " Прослезился растроганный подобными речами Саварсимисдзе и молвил: "Ах, что сказал бы ты, о царь, узрев господина моего, если уж я, несчастный старец, удостоился таких похвал!" Много дней пробыл Саварсимисдзе во дворце, вкушая сладость покоя и почестей. Что ни день, то новыми подарками радовал его царь Абесалом. И однажды царь сказал своему гостю: "Я очень жажду услышать повесть о повелителе твоем и о вас, вассалах его, но до сих пор не решался о том сказать, видя тебя уставшим. Ныне же прошу, начни свой рассказ долгожданный".

Ответил царю Саварсимисдзе: "Живи, о царь, вечно! Я стар и не смогу говорить долго… – Помолчав немного, гость продолжал: – Повествование о деяниях повелителя моего и других рыцарей составит двенадцать глав и может продлиться целый год, но так долго я не смогу говорить". Потом добавил: "С самого отрочества я был свидетелем деяний Амирана Дареджанисдзе, и ныне прошу вас сказать о каком из его деяний рассказывать раньше? Начать ли с того дома с изображениями Амирана Дареджанисдзе и его вассалов Бадри Иаманисдзе и Носара из Нисры, что довелось вам увидеть в пустынном поле?" Царь молвил: "Поведай мне о деяниях трех этих героев". И ответил ему старец: "То, что желаешь ты услышать, о царь премудрый, – есть середина сказа, и с этого я начну…"

Живи вечно, о царь царей! Да возвеличит бог друзей твоих и да посрамит недругов.

И пусть усладится слух твой этим рассказом.

Охотились мы однажды и увидели леопарда, схватившего серну. Долго не мог отвести от них взгляда Амиран Дареджанисдзе. И тогда мы заметили едущего к нам на вороном коне человека в черном одеянии. Лицо и десница его тоже были черные.

Соскочив с коня, незнакомец приблизился и низко поклонился. Взглянув на него, Амиран Дареджанисдзе проникся жалостью и сказал нам: "Горе-то какое! Что могло приключиться с этим человеком?" И обратился к нему с вопросом: "Кто, мол, ты и по ком носишь траур?" Тот ответил! "Повесть моя очень длинная. Когда закончится охота и вы отдохнете, я вам все поведаю".

Заспешил Амиран Дареджанисдзе домой, и мы вернулись с ним. После трапезы, отпустив гостей, велел он позвать того человека и, усадив его возле себя, спросил: "Что стряслось с тобой, по ком ты скорбишь?" "По моему господину", – сквозь слезы сказал незнакомец. "Умер он, что ли?" – спросил Амиран. "Нет! С ним случилось несчастье", – последовал ответ. Велел ему тогда Дареджанисдэе рассказать, какое несчастье постигло его господина.