С другой стороны, прошло не так много времени с тех пор, когда чехи еще вынужденно были включены в советский блок. А так как отношения между разведками обеих стран в то время были очень тесными, то и мне следовало исходить из того, что у бывшего старшего брата сохранились большие возможности для ведения разведки в Праге, и найти отдельного человека в Праге не составило бы для них большого труда. Ведь мой будущий партнер выбрал Прагу в качестве места встречи отнюдь не просто так. Уже поэтому я не стал бронировать номер заранее. Мы практиковали такой подход долгие годы, и это всегда срабатывало.

А тут внезапно и совершено неожиданно на меня набрасывается коллега из БНД в присутствии пары десятков постояльцев, и так эмоционально меня приветствует. Замечу мимоходом, что он все-таки не обратился ко мне по одному из моих "легендированных" имен, которые я ни в коем случае не хотел использовать. Разумеется, в обычной гостиничной суете его ритуал приветствия не произвел большого впечатления на окружающих. Но по случаю я точно узнал его лицо. Еще несколько дней назад он храбро исполнял свой долг, охраняя наш дом. Было ли разумно отправлять в Прагу тех самых людей, которые несли службу в охране моей семьи, – об этом мне и думать не хотелось. Но профессионал в таком случае наверняка неодобрительно покачал бы головой.

С другой стороны мне еще повезло, что ко мне обратился человек, которого я знаю. Ведь в первый момент я не смог бы сразу отличить друга от врага. Но самое главное было впереди. Сначала он поприветствовал меня так, будто не видел меня много лет, а затем сказал, что уже забронировал для меня номер. Это было ужасно. Если бы приятная дама на рецепции не обратилась ко мне, назвав мою настоящую фамилию, я сам бы запутался со своими именами.

При заполнении бланка регистрации мой радостный коллега стоял рядом и наблюдал за тем, что я пишу. На минутку я остановился и хмуро взглянул на него поверх очков. Он смущенно улыбнулся и отступил на полшага назад.

– Вы тоже из фирмы "Шмидт-Электротехник" из Мюнхена? – спросила меня по-английски молодая чешка. Я был сначала удивлен: – Ах, ну, да, а что? Мой взгляд снова упал на моего коллегу и означал он только одно: сейчас я тебя убью. Прямо здесь в фойе и на глазах всех людей.

Он же, наоборот, сиял радостной улыбкой и судорожно кивал. Я медленно снова повернул голову и, улыбнувшись еще радостней, чем "приговоренный к смерти" произнес: – Да, ну, конечно. Я тоже принадлежу к этой мюнхенской фирме "Шмидт". Разумеется! При этом я так подчеркнул имя "Шмидт", что оно прозвучало слишком громко. Когда же мой сопровождающий захотел еще и поехать со мной в лифте, я с такой же широкой улыбкой прошипел ему сквозь зубы: – Проваливай отсюда! Тот отреагировал быстро и так же быстро удалился, промычав что-то вроде: – Ах, да, э, мне нужно, я хотел, ха-ха-ха, я совсем забыл… Как только дверь лифта закрылась, мой взгляд мгновенно помрачнел. Ведь как раз такого цирка мне хотелось избежать.

Трах! Бах!

Такое происходило слишком часто. Идея была великогерманская, планирование баварское, а исполнение – местное, пуллахское! Мой гнев в адрес этого коллеги, конечно, быстро улетучился, ведь он сам ни в чем не был виноват, он только выполнял приказ. Но в одном я был совершенно уверен. Никакого шума больше, оставаться как можно тише и неприметней. Я тут же решил, что в этот вечер вообще не буду выходить из номера.

Бах! Как раз это оказалось для меня в тот день недосягаемой мечтой. В области ошибок, провалов и неудач эту разведку никогда нельзя недооценивать. Ее руководящее звено всегда готово совершить новую глупость. С чего я решил, что здесь в Праге будет иначе?

Не успел я распаковать чемодан и поставить сумочку с туалетными принадлежностями в ванную комнату, как в дверь постучали. Я открыл, и в номер торопливо вбежала Хайке, закатив глаза. Только я закрыл дверь, как у нее вырвалось: – Дерьмо! – Это ты можешь сказать громко, – получила она в ответ. – Что это была за чертовщина на рецепции? Гнев уже буквально выплескивался из меня. – Прекрати! – перебила она меня. – Старик так хотел. У меня этих дурачеств было в два раза больше. Он обязательно хотел установить всю технику, пока ты не приедешь. И это была единственная возможность пасть в номер до тебя. – Так что, у вас был ключ от номера еще до моего приезда? – Нет, мы хотели, но они нам его не дали. Поэтому теперь тебе снова придется переехать.

При этом она высоко подняла плечи и протянула ко мне ладони, как будто хотела заключить со мной мирный договор. – Хаааайкеее! – нервно протянул я, – у вас там вообще все в порядке с головой. Официально я живу в номере 325, а неофициально… – В 418-м! – перебила она. А затем снова то самое пожатие плечами, жест сожаления. Я больше не мог его видеть. Если и есть типичный жест для всей БНД, описывающий в полной мере сущность ее профессиональной компетенции, то это именно этот жест. Жест – "О, пардон!"

Я представил себе такую картину. Большие ворота в Пуллахе. И под большим щитом с синей подсветкой и надписью "Федеральная разведывательная служба" висит другой щит, еще больше. А на нем написано: "О, ИЗВИНИТЕ!"

Мне ничего не оставалось, кроме как рассмеяться и снова упаковать мои вещи в чемодан. В это время Хайке, как бы извиняясь, изливала мне душу, рассказывая о хаосе, который царил при поездке команды QB. Все машины, задействованные в операции, нужно было очень быстро снабдить новыми номерами. Если точнее, их зарегистрировали на фирму-прикрытие и получили соответствующие бумаги. Но самих номеров не было. Когда все формальности были решены, ответственный за изготовление номерных знаков отдел уже закончил работу. Приближался уик-энд, и никого из работников нельзя было найти. А экстренной службы в Службе для таких случаев не предусмотрено.