Если наш человек у себя на родине попал бы под подозрение контрразведки, то преемники КГБ с легкостью бы расшифровали его почту и доказали бы, что "Мюнхгаузен" работает на нашу разведку.

Я узнал об этой опасной возможности от одного старого сотрудника БНД, конфиденциально просветившего меня. К этому времени к нам поступило уже четыре письма, написанных "Мюнхгаузеном" "методом Г". От нас он тоже получил несколько инструкций. Примерно через год мы было потребовали ответа от пуллахцев. Те ответили нам односложно: – У нас было указание поступать именно так.

Кто отдал такое указание, мы так и не смогли узнать. Но понятно, что это не был гардеробщик или охранник.

На одном из последних вечеров, перед тем как "Мюнхгаузен" уехал домой, мы встретились с ним, чтобы временно попрощаться. Отношения между нами тремя к этому времени стали по-настоящему дружескими и сердечными. Потому это расставание было действительно горьким. Когда наш русский друг уехал на такси в направлении Вюнсдорфа, Фредди с серьезным взглядом обратился ко мне: – И ты думаешь, мы сделали все правильно? Или ты тоже беспокоишься? Скажи, мы справимся с этим? Со всей этой ответственностью, которую мы на себя взвалили?

– Да, Фредди, это верно! Но мы справимся. Мы точно справимся! Мой ответ был тихим. Был ли он убедительным, я не знаю.

Через несколько недель мы передали БНД первые документы уже не из ЗГВ, а из самой России. В Пуллахе они вызвали настоящий восторг. К примеру, БНД получила документацию на новую систему вооружения "Буратино".

"Мюнхгаузен" быстро становился одним из важнейших высокопоставленных агентов немецкой внешней разведки, постоянно поставлявшим первоклассный материал.

"Уленшпигель"

Когда мы в начале 1993 года ехали в направлении Нойбранденбурга, был морозный зимний день. Мы уже с полгода "объедали траву" вокруг администраций Ведомства федерального имущества, собирая "наводки" на русских, знающих немецкий язык.

Мы снова активировали все наши бывшие источники "Стэй-бихайнд", что очень обрадовало их, "осиротевших". Большинство встреч с "подпольщиками" проходило на уик-энд по вечерам, дополнительная нагрузка на нас. Как бы между прочим, мы получили разрешение на доступ на все земельные участки ЗГВ, которые в ближайшее время передавались в собственность немецкого государства. Теперь у 12 YA появилась возможность сразу же после вывода частей ЗГВ первыми законно проникать на оставленные военными территории.

Что было еще нового? Герт и Удо уже полгода наслаждались жизнью довольных всем пенсионеров. Служебный джип мы внутри фирмы при случае обменяли на новый "Опель-Вектру". В результате этого обмена у нас утихли боли в спине от постоянного сидения в машине, потому что за девять месяцев мы наездили не меньше ста тысяч километров. Наш счастливый случай "Мюнхгаузен" работал, как часы. Но мы хотели иметь больше агентов такого уровня.

Вот потому мы снова катили через Ораниенбург по автобану В 96 в северном направлении. Через одного посредника мы установили контакт с одним русским генералом, прекрасно говорившим по-немецки. Под "легендой" торговцев подержанными машинами мы хотели встретиться с ним лично.

Ровно в 19.00 он должен был подойти к двум заранее оговоренным телефонным будкам. Термометр показывал восемь градусов мороза, когда мы припарковали машину. Мы оставили ее за павильоном автобусной остановки, на половине пути между автобаном и Рыночной площадью. Оттуда мы могли видеть обе телефонные будки и вход в расположенную напротив гостиницу "Цур Пост" ("У почты"). Оставалось подождать еще двадцать минут.

Мы хотели зайти с ним в гостиницу, потому что там в то время был пожалуй единственный приемлемый ресторан в городке. План работы мы уже обсудили. Не решили только, кто из нас будет устанавливать первый контакт. Было понятно, что один должен подойти к русскому и заговорить с ним, а другой в это время должен будет следить за происходящим вокруг для обеспечения безопасности встречи. Когда я выключил мотор, Фредди глубоко вздохнул: – Ну, и кто в этот раз пойдет на холод? Я пожал плечами: – Бросим жребий. Будем тянуть спички.

Фредди знал об этом ритуале и вовсе ему не обрадовался. Он дал мне коробок спичек. Я как всегда взял две из них и отломал от одной кусочек со словами: "Кто вытащит короткую, тот и идет". Потом я зажал обе спички между большим и указательным пальцами, чтобы видны были только головки. Затем другой рукой я вытащил короткую спичку и дал ее Фредди. Тот взял обломок, как привычно, вертикально между большим и указательным пальцами, поднял его до уровня глаз и промямлил: – Ну да… По меньшей мере, честно!

Он надел свой тонкий серый плащ, взял пластиковый пакет и уже хотел было уходить, когда я опустил стекло и дал ему еще один добрый совет: – Вот, возьми, положи что-то в пакет, а то видно, что он пустой. При этом я сунул ему блок сигарет "Мальборо" из запасов наших американских друзей. Фредди трясся от холода и тихо промямлил что-то насчет "чертова мороза". – Я думаю, так нормально, – был мой ответ. Я включил печку еще сильнее и поднял стекло. Немного сутулый, он, куря и дрожа от холода, примерно час простоял у стены дома между двумя телефонными будками. Потом какой-то человек подошел к нему. Перебросившись парой слов, они перешли улицу и исчезли в отеле.