— Но разве первый журналист не должен делать все иначе, чем другие, чем второй Юрий Рост, например?

— Если Вы будете заставлять себя делать все иначе, в конце концов у Вас будет получаться хуже, чем у всех других.

— Бедный я, бедный. Теперь представьте еще более страшное. На улице автомобильная катастрофа. Вот Вам три вида человеческого поведения…

— Да, понятно, идут дальше, глазеют, помогают.

— А Вы для себя четвертый найдете?

— Нет. Если я вижу, что могу помочь, помогу. Если нет, пойду дальше. — Многие видят по глазам, врет человек или нет, а Вы — замечаете?

— Никто не видит. Потому что лгущий человек контролирует и глаза.

— Предположим, к власти в России приходят изуверы. И первым делом запрещают общаться с родственниками, друзьями. С чужими — можно, с близкими — ни-ни. И еще десятки подобных указов: отмена праздников, религии и т. д. Не сажают, но штрафуют десятикратными зарплатами, мотивируя тем, что мы выходим через несколько месяцев на первый в мире уровень благосостояния. Правда, визу желающим уехать присылают на дом и оплачивают проезд. Вы уедете?

— Нет.

— Почему?

— Ну, не знаю. Здесь Родос, здесь и надо прыгать.

— Жаль, Вы отвечаете как все. Правда, в отличие от всех, не добавляете, что будете бороться…

— Я должен Вас спросить, что значит борьба? Будут ходить с флагом, браться за автомат, писать…

— Вам никогда не было стыдно за вою профессию, своего благополучия тоже не стыдились? Хотя вокруг столько обездоленных… Гонорары, публикации, фильмы. У Вас ведь «все схвачено»?

— У меня как раз ничего не схвачено. Я работаю, произвожу продукция предлагаю ее. У меня ее покупают.

— Все знаменитые актеры обязательно говорят, что им повезло. Вам тоже везет?

— Ну, элемент везения безусловно есть.

— А счет в банке?

— Есть. С прошлого года лежит пять тысяч.

— Долларов?

— Почему долларов? Рублей.

— И это все? Нигде в матрасе больше не припрятано?

— Нет. Я зарабатываю себе на жизнь.

— Вообразите, что Вы умираете в сознании. Что Вам жальчее всего оставлять?

— Жизнь.

— Могли бы Вы назвать талантливого телевизионного ведущего, который в отличие от меня умеет раскрывать собеседников?

— Молчанов. Умели разговаривать с людьми Каплер, Листьев. Думаю, более десятка людей.

— Вы брали интервью у десятков или сотен людей?

— Думаю, у сотен.

— Пожалуйста, назовите необыкновенных людей, за знакомство с которыми Вы благодарны судьбе?

— Назову тех, кого нет. Сахаров, детский хирург Францев, метеоролог Дьяков, трубочный мастер Федоров, художник Миша Чавчавадзе.

— Вы ловили себя на том, что для Вас маленькие, никому неведомые гении симпатичнее, чем знаменитые?

— Я ловлю себя на том, что слово «гений» стало слишком употребляемым. Гений это гений, он не может быть ни маленьким, ни большим. Если разговор идет о популярности, то другое дело. Для меня было важно, чтобы человек был достоверным, а не знаменитым.

— Что Вас привлекает в людях прежде остального?

— Не могу определить, разные вещи одинаково интересны.

— Что Вы предпочитаете отыскивать в людях — ум, доброту?

— Мы повторяемся. Я предпочитаю отыскивать то, что в них есть.

— Три интересных вопроса задайте, пожалуйста, себе и ответьте на них.

— Куда Вы спешите? — Я спешу к друзьям в бассейн, где мы играем в водное поло. Я старый ватерполист. — Зачем Вы туда едете, что Вы там потеряли? — Потерял в воде молодость и обретаю ее время от времени, встречаясь с друзьями. — В качестве кого Вы там играете, какая роль Вам больше подходит — нападающего, защитника? — Я вратарь. Я ловлю и пропускаю.

— Вы достаточно состоятельный человек, чтобы каждому гостю давать новые тапочки?

— А где, Вы полагаете, я ему буду давать новые тапочки?

— В Вашей квартире.

— Нет, где, в какой стране мира?

— Вот здесь, в Вашей московской квартире.

— Если я буду жить на западе, то я, может быть, каждому человеку покупал бы тапочки. Там, как Вы знаете, не очень приглашают в дом людей. Если бы у меня в полгода один-два человека были в гостях, я бы, наверное, покупал тапочки. Поскольку в Москве проходной двор, приходят и уходят, вот сейчас позвонили из журнала «Смена», материалы принесут, и каждому я буду давать тапочки? Так мне понадобится целая тапочная фабрика.