Шрифт:
Рэйл имел в виду власти Род-Айленда, однако Лорейн поняла его по-другому.
– Что значит «никто и не вспомнит»? – судорожно вцепившись в пистолет, уточнила она с обидой.
Рэйл обвел глазами каюту и тут же обнаружил пропажу.
– Можете выложить на стол свое оружие, мисс Лорейн, – ровным тоном произнес он. – Я не собираюсь покушаться на вашу добродетель!
Досадливо закусив губу, Лорейн вытащила пистолет и положила на стол. Металл слабо звякнул о дерево.
Рэйл подбросил пистолет в руке, словно игрушку и, обернувшись к Лорейн, резко проговорил:
– Слушай внимательно – я устал и повторять не намерен. Ты будешь спать на этой койке. Но не со мной. Во всяком случае, пока сама об этом не попросишь.
К счастью для нее, в каюте было темно, и Рэйл не увидел, как она покраснела.
– Иди спать и ничего не бойся – от своей команды я сумею тебя защитить.
Лорейн покорно направилась к койке. Если бы Рэйл знал, что она боится вовсе не команды, а его самого!
Сняв башмаки, она опустилась на узкое ложе и стала наблюдать за Рэйлом. Он сбросил сапоги и рубашку, растянул на полу одеяло и как был – в бриджах и с пистолетом – улегся сверху.
Когда Лорейн поняла, что он для нее сделал, ее охватил жгучий стыд. Рискуя собственной жизнью, Рэйл спас ее от рабства, привез сюда и уступил свою каюту. И вот теперь она удобно расположилась на его кровати, а он вынужден довольствоваться жестким полом. Более того – он специально выбрал место перед самой дверью, чтобы никто не мог войти, не разбудив его.
Он охраняет ее собственным телом!
– Спокойной ночи, – прошептала Лорейн. – И еще раз извините.
Ответа не последовало – доблестный шотландец уже крепко спал.
Утомленная событиями последних суток, убаюканная мерным ходом шхуны, Лорейн в конце концов тоже забылась глубоким сном.
Лорейн проспала весь следующий день, и Рэйл приказал ее не тревожить. Между тем шхуна, подгоняемая свежим попутным ветром, уверенно двигалась вперед. Время шло, тени стали длиннее, наступил вечер. Во время ужина Рэйл задумчиво смотрел на Лорейн и прикидывал, стоит ли ее будить ради еды. Решив, что не стоит, он закончил трапезу, отдал юнге посуду и лег на одеяло там же, где вчера, – у самой двери.
А Лорейн все спала, хотя теперь ее сон был не таким крепким. Она беспокойно металась, а один раз даже вскрикнула. Услышав крик, Рэйл поднялся со своего ложа и босиком направился к ней.
У него перехватило дыхание. При свете звезд стройная фигурка Лорейн выглядела бесконечно соблазнительной, приоткрытые губы словно манили к поцелую, а юное тело сулило неземное блаженство.
– Ну-ну, – пробормотал шотландец, ласково дотрагиваясь до мокрой щеки Лорейн. – Тебе нечего бояться, девочка.
– Филипп, – сонно прошептала она и повторила мечтательно: – Филипп…
Ушат холодной воды не мог бы быстрее остудить пыл капитана Камерона. Он стремительно отдернул руку, словно боялся обжечься. Неожиданно Лорейн проснулась и, увидев нависшую над ней высокую темную фигуру, ахнула и инстинктивно натянула на себя одеяло.
– Тебе, наверное, что-то приснилось, девочка. Ты кричала.
– А что… что я кричала? – смутившись, спросила она.
– Ты сказала: «Пожалуйста, разбудите меня, капитан Камерон. Мне привиделся кошмар», – с усмешкой ответил Рэйл.
Лорейн покраснела.
– Извините. Я, наверное, вас разбудила, – пролепетала она.
Она не представляла, что проспала почти сутки. Ей казалось, что прошел всего час с тех пор, как она ступила на борт.
– Ничего страшного. Если тебя снова что-нибудь испугает, буди меня без стеснения.
– Обязательно, – пообещала Лорейн сонным голосом, повернулась к Рэйлу спиной и опять сомкнула глаза.
Сердце Рэйла разрывалось при мысли, что прелестная юная фея лежит всего в нескольких футах от него, да еще зовет этого ублюдка Филиппа!
Ругая себя на чем свет стоит, шотландец улегся на свое жесткое ложе и в конце концов заснул.
Глава 9
Неделю спустя
Дул свежий ветерок. Белые паруса «Красотки» раздувались, словно шелковая грива нервного арабского скакуна, и, повинуясь их напору, шхуна легко скользила по сверкающей голубовато-зеленой воде.
Облокотившись на перила, Лорейн смотрела вдаль. Ей казалось, что с той поры, как она ступила на борт «Красотки», жизнь ее резко изменилась. Никогда еще она не чувствовала себя такой беззаботной и свободной.