Правда, конечно, всплыла. Мама уладила это дело с бабкой Пупырко, и кролик остался у Блинкова-младшего на легальном положении. Но перед этим случилась большая неприятность. Страдающая по безвременно утраченному кролику бабка Пупырко стучала по батарее своей клюкой. Сломалась почему-то именно батарея, а не клюка, и получился потоп. Вдумчивые читатели уже, конечно, поняли, что раз Блинков-младший в конце концов оказался на стремянке под потолком, то Блинковы жили этажом ниже квартиры Голенищевых-Пупырко. Вода так залила им потолки, что понадобился ремонт.

Спрашивается, есть ли справедливость в этом мире? Врал князь Голенищев-Пупырко-младший, батарею разгромила бабка, а работать пришлось Блинкову-младшему. Причем перевоспитывать Митьку трудом придумала мама. А ее старый друг, полковник налоговой полиции Иван Сергеевич Кузин подсказал, что скоблить надо не только залитые места, а весь потолок. А то, видите ли, новая побелка может лечь неровно. Это называется, справились с подростком: одна – подполковник, другой – полковник. Два сапога пара.

За месяц он только и успел, что расчистить потолок в маленькой комнате, а теперь заканчивал прихожую. Оставалась кухня, а большая комната уцелела в бабкином потопе. Кухня – это еще на неделю.

Работать приходилось по вечерам, потому что днем, в жару, под потолком становилось просто невыносимо. А все из-за того, что теплый воздух устремляется вверх. Это самый глупый и непродуманный из всех законов природы. Известно же, что нет ничего холоднее космоса, там температура – абсолютный нуль. Значит, чем ближе к космосу, тем и воздух должен быть холоднее. Теплому воздуху просто незачем устремляться вверх, а он, подлец, устремляется, и все тут!

Вообще законы природы несправедливы к человеку. По закону всемирного тяготения побелка сыплется тебе на лицо и за шиворот. Надеваешь папины очки, чтобы не запорошить глаза, и по законам оптики пятна на потолке расплываются и совсем исчезают. А как снимешь очки, так сразу видно: обман зрения, а на самом деле надо еще скоблить и скоблить.

Самое ужасное, что весь этот месяц Ирка Кузина бегала на дискотеку с милицейским курсантом Васечкой. Да еще по-товарищески просила Блинкова-младшего соврать ее папе, что будто бы они с ней гуляли в Ботаническом саду. Ломакина и Суворова бегали на дискотеку сами по себе, а после рассказывали, терзая измученное ревностью сердце Блинкова-младшего. Как один обалдуй позвал их в гости: уже восемнадцать лет, а ни баксов, ни тачки, живет у родителей. Как они ему сказали, что вас здесь не стояло. Но обалдуй не понял, пришлось немножко настучать ему по башке суворовским ботинком, потому что Ломакина была в кроссовках, а у кроссовки удар совершенно не тот.

При этом Блинков-младший понимал, что Ломакина и Суворова неспроста делятся с ним своими девичьими тайнами. Знаем мы эти разговорчики: говорят про обалдуя, а намекают на тебя, называется – подтекст. Суворова даже для наглядности щелкнула его ботинком по макушке.

Он тоже жил с родителями. Баксов у него было только двести восемь, а на тачку нужно хотя бы тысячу. Допустим, в четырнадцать лет можно получить паспорт и открыть счет в банке. Но даже по самым льготным процентным ставкам двести восемь превратятся в тысячу, когда ему будет под двадцать пять, а в таком возрасте человеку уже ничего особенного не нужно!

Позвонили в дверь, и Блинков-младший ужасно обрадовался. У родителей есть ключи, значит, это не они. Значит, кто-то в этом несправедливом мире вспомнил о существовании Дмитрия Блинкова! Хорошо бы Ирка, но Ломакина и Суворова тоже неплохой вариант. Да пускай бы даже это был князь Голенищев-Пупырко-младший. Лучше лишний раз подраться (а не подраться с этим балбесом просто невозможно), чем торчать под потолком, как попугай на жердочке.

Он открыл дверь и увидел Ивана Сергеевича, Иркиного папу.

Кому как, а Блинкову-младшему сразу стало ясно, что у Ивана Сергеевича возникли проблемы на службе. Конечно, полковник ему об этом не доложил. Но интересно было бы посмотреть на человека, который сам не дотумкал бы до таких простых вещей, когда на ночь глядя к нему домой вваливается хотя и друг семьи, но все же полицейский. Здоровенный такой полковничище в черно-белом камуфляже и с похожим на игрушку автоматом «кипарис» на ремне через плечо. Он служит в отделе физической защиты. А это самый боевой отдел налоговой полиции, который ничего общего не имеет с физикой, зато прямо относится к физкультуре, круглым шлемам с закрывающим физиономию бронестеклом, коротким спецназовским автоматам и бронежилетам. Так вот, полковник вваливается, ты ему, конечно: «Здрасьте!», а он так рассеянно: «Ага». Это Иван-то Сергеевич, шутник и хохотун просто невероятный! Тут и размышлять нечего: проблемы у него. А может, и неприятности.

– Ты почему такой грязный? – спросил Иван Сергеевич. – Мама дома?

– Служит, – веско сказал Блинков-младший, напоминая, что не одна только налоговая полиция горит на работе. Контрразведка покруче любой полиции. А на первый вопрос он решил не отвечать. Уж Ивану-то Сергеевичу стыдно не помнить, из-за кого он целый месяц ходит грязный.

Но полковник даже не заметил его молчаливого намека.

– Митек, ну что ты как неживой! – сказал он, теряя терпение. – Нет мамы – папу позови. Ты же видишь, я на службе. Спешу.