— Меня зовут Фремон Кастер, ваша светлость, капитан лучников графа де-Тарилера. В отставке. Направляюсь в лагерь вашей светлости. Вы же во Всадники не только молодёжь берёте?

Иль кивнул головой и тихо сказал:

— Мы всех берём, кто с добром к нам идёт, капитан, а потому и вас примем. Так что вы хотели сказать мне?

Капитан Кастер кивнул головой и ещё тише сказал:

— Давно это было, ваша светлость, я ещё мальчишкой был, а мне сейчас уже шестьдесят три года. Да, больше пятидесяти лет назад. Сам я родом из Западного Ромварена, из приморского города Солан-да-Кастера, оттого и фамилию себе взял такую. Так вот, ваша светлость, хотя сам я этого и не видел, но слышал, как о том взрослые говорили, а говорили они вот о чём, будто в трёхстах лонгах к западу от Солана приключилось вот что, разыгралось на море сражение. Большие парусные корабли, добрых три десятка, преследовали малые гребные галеры числом до семидесяти штук и догнали их в заливе Бейсак. Галеры эти развернулись и пошли парусные корабли, но с них было спущено три лодки с малыми детьми, которые направились к берегу, высадили на него с полсотни детишек лет трёх от роду и снова направились в море, где уже разгоралась жестокая битва. Берег в том месте, где высадили детишек, был пологим и они сразу же пошли от моря, ну, там их местные жители и подобрали. На галерах, видать, отчаянный народ на вёслах сидел. Подожгли они свои галеры и пошли на таран, по нескольку штук на каждый парусник и их моментально огонь охватил, а тут и шевель задул, ураганной силы ветер с берега и погнал все горящие корабли в открытое море. На следующий день ветер переменился и на берег море вынесло несколько трупов мужчин и женщин, и у всех у них были волосы светлые, словно серебро, но не седые. Такие же были и у тех детей, которых высадили на берег. Ну, а ещё говорят, что потом в деревню Бейсак приехали какие-то странно одетые солдаты и забрали всех детей и вот, до сегодняшнего дня я больше ничего про них не слышал. — Стоило только Илю взяться за кошель, как капитан воскликнул — Ваша светлость, вы похоже в дальний путь собрались? Возьмите меня проводником! Поверьте, я за сорок лет весь Ромварен прошел и даже на Суотванзе побывал и вам лучшего проводника не сыскать. Поверьте, со мной вы нигде не пропадёте, а я вам не в тягость буду, хотя силы у меня уже и не те, что были раньше. Жить мне не много осталось, семьёй обзаводиться уже поздно, а путешествовать я люблю.

Иль улыбнулся и ответил:

— Вообще-то мне нравится ваше предложение, капитан, но давайте договоримся так, мы поговорим об этом утром.

Наутро, хорошо выспавшись в своём будуаре, расположенном в передней части фургона, Иль вышел из него полуодетым, в чёрных штанах плотного сукна, малиновых тапках с загнутыми носами на босу ногу, с обнаженным смуглым торсом и лишь слегка ополоснув лицо вместо того, чтобы заняться собой основательно, то есть почистить зубы и побриться, ввалился в будуар отца Вастоса, расположенный на корме, простаивавший в эту ночь без дела. Четырёхосный фургон был шире обычного, три метра, и длиннее, целых пятнадцать метров, а потому был гораздо удобнее и представлял из себя гостиницу на колёсах с входом посередине. В середине фургона находилась туалетная комната, за ней, ближе к передней части, — кухня, она же столовая, с двумя холодильниками и шкафами, а за ней спальная Иля. Отец Вастос, который совершенно не умел готовить, сразу же указал Илю на кухню и сказал, что он будет спать рядом с ней, а себе забрал будуар на корме, рядом с которым располагался его кабинет, совмещённый с кладовой, в которой чего только не было сложено в двух шкафах и здоровенном ларе. Посмотрев на этот широкий ларь, Иль отворил дверь второй спальной и с порога заявил:

— Святой отец, я так полагаю, что если на ларь постелить пару тюфяков, то его можно превратить в хорошую кровать. Он широкий и крышка у него плоская, зато тогда из-под капитана Кастера уже никто не сможет ничего спереть. Кстати, ты ещё не проверял, что в нём хоть лежит?

Святой отец сел на кровати и почёсывая свою мощную, волосатую грудь, широко и сладко зевая ответил:

— Делать мне больше нечего, как в сундуки заглядывать. Наверное что-то лежит, только лично мне ничего не надо, я бродячий монах, сын мой, и привык довольствоваться малым. — После чего с насмешливой улыбкой поинтересовался — Что, решил прибегнуть к услугам этого ведийского Робин Гуда? Это дело. Только знаешь, Иль, если ему уже стукнуло шестьдесят три года, а это по земному считай все шестьдесят пять, так что одной только нановакциной нам будет не обойтись. Тут нужен наноробохирург.

Иль усмехнулся и сказал:

— Нужен, так нужен. В чём проблема? Дадим ему таблетку снотворного, поднимем на орбиту, а затем спустим вниз, вот и вся недолга. Как будто мы этого раньше не делали. Ладно, я пошел умываться и за завтраком объявлю…

Ни договорить, ни тем более выйти из будуара Иль не успел, так как отец Вастос, не смотря на свою полноту, умел таки двигаться со скоростью призового скакуна и таранной мощью вепря. Сорвавшись с кровати, он оттолкнул Иля в сторону и помчался в туалетную комнату, объясняя на ходу:

— Извини, сын мой, но на моей голове площадь бритья ровно в два раза больше, чем на твоей, так что подождёшь.

Через полчаса, оба чисто выбритые, благоухающие парфюмом и нарядно одетые, отец Вастос даже не поленился по такому случаю облачиться в свою парадно-выгребную серую рясу дорогого офицерского сукна и подпоясаться новенькой верёвкой, они вошли в таверну, где их уже поджидал чисто выбритый и тоже надраенный, как медный дарг, капитан Кастер и Иль крикнул:

— Трактирщик, подойди к нам, мы хотим заказать у тебя роскошный обед и продуктов в дорогу, а пока что вели подать нам большой кувшин самого лучшего шаргринского вина, солёный белый сыр, хлеб, зелень и три прибора! — После чего поприветствовал лёгким поклоном с поднятием руки к шляпе капитана и с радостной улыбкой сказал ему — Фремон, мы оба пьём воду только в том случае, если только тонем в реке, а поскольку мы прекрасно плаваем, то вообще никогда её не пьём. Это первое, что вы должны о нас знать, ежели собираетесь присоединиться к нам. — Беря капитана, быстро отвесившего им поклон, под руку, Иль всё также громогласно заявил — А ещё мы оба не пропускаем ни одной красотки, давшей нам повод к тому, чтобы заманить её в свою спальню на колёсах. Отец Вастос учит их новым молитвенным позам, а я просто люблюсь с ними без всякой зауми. Извините, друг мой, но третьего будуара у нас нет, но зато в кабинете отца Вастоса можно поставить ширму, так что и вы сможете приводить в наш дом на колёсах девчонок.

Очень многие постояльцы уже проснулись и спустились из своих комнат в таверну, чтобы позавтракать. Были среди них и трое монахов-авридианцы в красно-коричневых рясах, тоже всем известные пьяницы. Один из них немедленно поднял свой кубок и крикнул громко и весело:

— Приветствую тебя, брат наш во Дессоре!

— И я приветствую вас, братья. — Ответил отец Вастос и рявкнул — Трактирщик, подай братьям моим во Дессоре, славным последователям святого воина-трезвенника Авридия самый большой кувшин шаргринского и побольше жареного мяса. Сегодня не постный день, чтобы они давились лепёшками. — После чего сказал, вы присаживайтесь, господа, а я пойду поговорю с братьями своими во Дессоре. — У трактирщика не оказалось шаргринского и он послал поварёнка к хозяину. Пока мальчишка бегал за вином, отец Вастос успел о чём-то переговорить с монахами-аридианцами, встал из-за стола и задрав подол серой рясы, под которой на нём были надеты отличные чёрные кавалерийские штаны, заправленные в ичиги, отстегнул с от пояса весьма внушительного размера кошель и смачно приложил его к столу, громко сказал — Это вам, братья, за добрый слова и хорошую подсказку. — Вернувшись к своему столу, он тихо сказал — Иль, я кое-что разузнал о тех монахах, которые почитают святым князя Кейдария Лернийского. Ладно, об этом потом поговорим, в дороге. — И тут же спросил капитана Кастера — Сын мой, ты умеешь править молламами и что самое главное, ухаживать за ними?

Капитан заулыбался и ответил:

— Конечно, святой отец. Плохой из меня был бы капитан отряда лучников его светлости графа де-Тарилера, если бы я не мог обращаться молламами, но больше всего я мечтаю выучиться ездить на них верхом. Поэтому и подался к вам.

Монах сосредоточенно покивал головой и погруженный в какие-то свои мысли рассеяно сказал:

— Дурное дело не хитрое, сын мой. — Затем встрепенулся, поняв, что сморозил глупость и поправился — Это я в том смысле, Фремон, что не боги горшки обжигают. Научишься, но сначала мне нужно будет привести твоё здоровье в порядок. Хотя на вид ты бугай просто редкостный, сдаётся мне, что почки у тебя пошаливают. Небось бывает, что порой моча красная, словно это вино? — Капитан как-то испуганно кивнул головой, а отец Вастос невозмутимо сказал — Это я по твоим глазам и сам вижу. Ну, с этой напастью я играючи справлюсь. Нынешней же ночью.

К отцу Вастосу тут же подбежал трактирщик и рухнув перед ним на колени, взмолился:

— Святой отец, вы не взглянете на мою Диверу, она уже две недели, как с кровати не встаёт. Я уже двух лекарей к ней привозил, да, они так и ничего не смогли понять, а ей всё хуже и хуже.

Монах сделал задумчивое лицо и тут же сказал:

— Вот что, граф, сделай заказ без меня, а пока повар готовить будет, я взгляну на больную. — И тут же спросил — Ещё есть кто больные поблизости? Только такие, которые не поносом маются, а серьёзно больны, со всякими там царапинами и обычные лекари справятся. От поноса лекарство простое, есть чистыми руками из чистой посуды, да, не набивать себе брюхо всякой дрянью.