Он вспомнил гулявшую с собакой женщину. Может быть, это она? Или девушка-официантка в Музее искусств? Нет, все же нет. Они были там, в тумане, но ни Стен, ни Валландер их не видели.

Он посмотрел на часы – пора идти на совещание. Собрал разбросанные по столу листки, поднялся и вышел из комнаты.

Совещание продолжалось целых четыре часа. Валландер все более укреплялся в чувстве, что они пробили стену, нащупали какую-то систему, пусть даже еще и не настолько понятную, чтобы появились конкретные подозрения. Постепенно все согласились, что все, что произошло, вряд ли носит характер случайных совпадений, что существует несомненная связь между событиями, пусть пока неясная. Когда все уже были окончательно утомлены, когда в комнате для совещаний стало нечем дышать и Сведберг пожаловался на головную боль, Валландер взял слово, чтобы подвести итоги.

– Мы теперь должны, как археологи, копать и собирать самые ничтожные черепки, – сказал он. – Наверняка следствие займет много времени. Но рано или поздно все встанет на свои места, и мы решим эту задачку. Сейчас важна тщательность. Мы уже наткнулись на мину, и можем еще раз наткнуться. Я имею в виду, понятно, символические мины…

Четыре часа подряд они знакомились с материалом, обсуждали, оценивали и шли дальше. Они рассматривали мельчайшие детали с разных сторон, пытались дать различные толкования одного и того же события. Это был решающий момент следствия, тот пункт, из которого, если допустить ошибку, можно двинуться в совершенно неверном направлении. Необъяснимые на сегодняшний день противоречия должны служить поводом для размышлений, а не упрощений и поспешных, непродуманных выводов. «Время моделирования, – подумал Валландер. – Мы строим несчетное количество моделей, и вовсе не надо торопиться разбирать их – надо строить другие, не отбрасывая эти. Все эти модели имеют один и тот же остов».

Скоро месяц, как Густав Торстенссон погиб на вязкой пашне у Брёсарпских холмов. Десять дней назад Стен Торстенссон приезжал в Скаген и через пару дней был убит в своем офисе. Это и есть то, из чего надо исходить, и они все время возвращались к этим двум ключевым событиям.

А оперативка началась с того, что слово взял Мартинссон.

– Криминалисты говорят, что им удалось установить тип оружия, из которого был убит Стен Торстенссон, – сказал он и помахал листком бумаги. – Одна деталь – по крайней мере одна – обращает на себя внимание. Пусть Свен расскажет.

– Он был убит девятимиллиметровыми пулями, – продолжил Свен Нюберг. – Пули стандартные. А вот оружие… эксперты по оружию считают, что это был итальянский пистолет марки «бернаделли практикл». Не буду вдаваться в детали, почему они так думают – это чисто технический вопрос. Менее вероятно, но тоже возможно, что это «смит и вессон», модель 3914 или 5904. Но скорее всего – «бернаделли». Этих пистолетов в Швеции очень мало. Зарегистрировано всего около пятидесяти штук. Сколько их ввезено незаконно, никто, конечно, не знает. Допустим, еще штук тридцать.

– И что это значит? – спросил Валландер. – Кто пользуется итальянскими пистолетами?

– Тот, кто хорошо знает оружие и выбирает его вполне сознательно.

– Надо понимать, что это мог быть какой-то зарубежный киллер?

– Может быть, – сказал Нюберг. – Ничего невозможного в этом нет.

– Мы просмотрим базу данных на владельцев «бернаделли». На сегодняшний день можно твердо сказать, что никто пока о краже такого пистолета не заявлял.

– Номера на той машине, что ехала за вами, и в самом деле украдены, – продолжил Сведберг. – Их сняли с «ниссана» в Мальмё. Ребята из Мальмё помогают. Они нашли в «ниссане» довольно много отпечатков пальцев. Но на это, по-моему, особо рассчитывать не стоит.

Валландер кивнул. Сведберг смотрел на него вопросительно.

– Что-нибудь еще?

– Ты же просил меня заняться Куртом Стрёмом.

Валландер коротко доложил о своем посещении Фарнхольмского замка и встрече с бывшим полицейским.

– Курта Стрёма никак не назовешь украшением наших рядов, – сказал Сведберг. – Его связи со скупщиками краденого можно считать доказанными. То, что он много раз предупреждал бандитов о полицейских облавах, доказать не удалось, но это, скорее всего, так и есть. Его, конечно, уволили, а дело, как всегда, замяли.

Слово взял Бьорк – впервые за все утро.

– Каждый раз, когда такое случается, чувствуешь себя униженным, – сказал он. – Таким людям, как Курт Стрём, в полиции не место. Но меня тревожит, что они с легкостью устраиваются на частные охранные предприятия. То есть требовательности никакой.

Валландер не стал комментировать высказывание Бьорка. Он знал, что стоит углубиться в эту тему, как начнется бесконечная дискуссия, никакого отношения к следствию не имеющая.

– Почему взорвалась твоя машина, мы пока ответить не можем, – сказал Нюберг. – Надо исходить из того, что бомба была в бензобаке.

– Бомбы бывают разные, – сказала Анн Бритт Хёглунд.

– Именно эти, с детонатором в виде постепенно разъедаемой бензином изоляции, довольно распространены в Азии, – сказал Нюберг.

– Итальянский пистолет и азиатская бомба, – вымученно улыбнулся Валландер. – И куда это нас ведет?

– В худшем случае к совершенно неверным выводам, – вдруг вмешался Бьорк. – Швеция в последние десятилетия – большой базар, так что эти убийцы вовсе не обязательно из разных частей света.

Бьорк был прав.