— Оба эти мира взаимопроникают сейчас и здесь, и можно переноситься из одного в другой там, где завеса тоньше. В таких местах — например, на Эе — возводятся святилища с вратами, открывающимися на обе стороны. У храма Аполлиона в Гелиополисе тоже есть такие врата. Мы с Аполлионом смертельные враги. Он обладает силами, которые кажутся тебе сверх естественными, однако он не бог. Эти силы вполне естественны, но Аполлион владеет науками, которых ты еще не познал. Тебе они могут казаться магическими, как мои — колдовскими. Однако и я не богиня, хотя мои силы в некотором смысле выходят за пространство и время.

Мы с Аполлионом родились очень давно, и вам ведомы легенды о нашей жизни. Теперь похожие миры соединяются друг с другом, и мы можем перебираться из одного в другой, пока потоки времени снова не разойдутся. Тогда мы окажемся за пределами ваших знаний и, быть может, иные боги или существа, подобные богам, займут наше место среди людей. Но мы сами боремся с нашей судьбой в этом другом мире, недоступном человеку.

Она умолкла, а затем заговорила вновь, гораздо энергичнее.

— Мне нужна помощь человека из твоего мира. Этот человек, вооруженный так, как я смогла бы его вооружить, мог бы получить от меня великолепную награду. Я могла бы изменить твою судьбу, которая сейчас выглядит не очень-то хорошо. Думаю, что именно судьба привела тебя ко мне в этот час, поскольку ты знаешь, какое оружие я имею в виду.

Золотое Руно, Язон. Золотое Руно — вот оружие против Аполлиона. Оно было создано другим, можно сказать… богом, которого Аполлион убил. Вы зовете его Гефестом. Человек, который наденет на себя Руно, сможет выступить даже против всемогущего Аполлиона.

Владея сверхчувственными силами, мы с Аполлионом не можем сойтись в бою, как обычные воины. Только в особых и редких случаях можем мы встречаться с ним. Урочное время пришло, и ты нужен мне, чтобы в доспехах из Руна сыграть роль меча против моего извечного врага. Ты поможешь мне, Язон?

Я ничего не ответил, обдумывая своим двойным разумом то, что услышал. Что касается Золотого Руна, то я не был глупцом и знал, что это нечто большее, чем обычная шерсть барана. Я уже держал его в своих руках и чувствовал силу, дрожавшую между его сверкающими складками. Я забрал его со святого дерева в Колхиде, где оно висело, охраняемое Пифоном, которого легенда называла вечно бодрствующим драконом. Мне-то было хорошо известно, сколько правды было в этом рассказе, а сколько лжи.

— А что с Цирцеей, богиня? — дерзко спросил я. Она ответила мне устами ее самой:

— Она убедила себя, что любит мужчину, которого видит за тобой. Я обещала помочь вам обоим. Если ты поклянешься поддержать меня в моей борьбе, тогда Цирцея и Язон с двойным разумом разделят свою любовь…

Странно и удивительно было слушать, как собственный голос Цирцеи вплетается в слова богини, когда та говорит ее устами.

— Но ведь я не бессмертна, о мать! Я состарюсь и умру до того, как новый Язон, тот, которого я люблю, народится на Земле!

Богиня ответила на это уже собственным голосом.

— Успокойся, дочь! Успокойся! Для тебя будет сделана Маска, убежище для души Цирцеи. Каждая жрица, которая будет служить мне, наденет ее у моего алтаря, и ты будешь оживать в каждой из них, пока Язон не прибудет вновь.

Вот так мы с Цирцеей дали клятву у алтаря Гекаты. Разум Язона был неспокоен, соизмеряя обещанную награду и ее цену. Однако выбора у него не было. Когда богиня приказывает, смертные не смеют отказать, если ценят свое будущее. Мы дали клятву. А потом Геката обучила меня пользоваться доспехами, сделанными богом и только для богов. Довольно часто душа моя уходила в пятки, когда передо мной мелькали за алтарем Гекаты образы мира, где живут боги, гораздо более могущественные, чем думают люди.

Я видел упряжки демонов, скованных цепями титанов, жутко рычащих в железных тюрьмах, видел огни Олимпа, прорывающиеся из-за стен гигантских лесов.

— Машины, Язон, все это машины. Творения иного мира, иной науки, иной расы, но вовсе не богов!

Я не входил в тот мир, а смотрел на него сквозь необычайные окна, открытые для меня Цирцеей. Мое второе «я» видело там вещи, которых я не понимал.

Я не забыл об «Арго», но он не прибыл, и потому я ждал и работал, изучая свойства Руна и содрогаясь при мысли о минуте, когда вынужден буду им воспользоваться.

Одетый в Золотое Руно, я, первый Язон, отправился на встречу с Аполлионом.

На Эе, над голубизной залива высится голая гора. Там, где завеса между этим миром и миром богов самая тонкая, к нам явилась Геката в одежде из тени. Я видел ее, как в тумане. Она была неописуема, но не вызывала у меня такого отвращения, как Аполлион. Эти два существа резко отличались друг от друга.

Цирцея стояла рядом со мной, а я нес на себе Руно. Воздух перед нами образовал ослепительный круг, в центре которого постепенно формировалось Лицо.