— Значит, ошибся Мадариан.

— Нет, в это я также не могу поверить. Конечно, Мадариан был крайне неуравновешенным человеком, как и все робопсихологи, видимо, по той причине, что они привыкли общаться с роботами больше, чем с людьми. Это несомненно. Но дураком-то он не был! В подобном случае он никак не мог ошибиться.

— Получается… — но тут Робертсон исчерпал запас своих гипотез. Оба зашли в тупик и несколько минут недовольно смотрели друг на друга, пока Робертсон не нарушил тишину:

— Питер!

— Да?

— А что, если спросить у Сьюзен?

Богерт весь внутренне напрягся:

— Как вы сказали?

— Позвоним Сьюзен и попросим ее прийти сюда.

— А что она, собственно, сможет сделать?

— Не знаю. Но ведь она тоже робопсихолог и наверняка лучше, чем кто-либо другой, поймет замыслы Мадариана. И кроме того, она… О, вы ведь знаете, у нее всегда было больше серого вещества, чем у любого из нас!

— Не забывайте, ей около восьмидесяти лет!

— А вам семьдесят. Ну и что?

Богерт вздохнул. Кто знает, быть может, за эти годы бездействия язвительности у нее поубавилось? И он сказал:

— Хорошо! Я ее приглашу.

Войдя в кабинет Богерта, Сьюзен Кэлвин внимательно оглядела все вокруг, прежде чем встретиться глазами с начальником исследовательского отдела. Она очень постарела со времени своего ухода. Ее волосы стали белоснежными, а лицо — морщинистым. Она сделалась такой хрупкой, что казалась почти прозрачной. И только ее проницательные глаза оставались прежними.

Богерт двинулся ей навстречу и протянул руку. Сьюзен Кэлвин обменялась с ним рукопожатием и произнесла:

— Вы выглядите вполне прилично для старика, Питер. На вашем месте я не стала бы дожидаться будущего года. Уходите на пенсию, освобождайте место для молодежи. А Мадариан-то погиб. Неужели вы вызвали меня, чтобы предложить занять старое место? Так вы дойдете до того, что будете держать стариков еще год после их смерти.

— Нет, нет, Сьюзен! Я просил вас прийти… — он замялся, не зная, с чего начать.

Но Сьюзен читала его мысли так же легко, как и раньше. Она села с предосторожностями, каких требовали ее плохо сгибающиеся суставы, и сказала:

— Питер! Вы обратились ко мне потому, что дело плохо. Иначе, даже мертвую, вы не подпустили бы меня ближе, чем на пушечный выстрел.

— Право же, Сьюзен!

— Не тратьте время на пустые разговоры! У меня на это никогда не хватало времени, даже когда мне было сорок, ну а сейчас — тем более… Смерть Мадариана и ваш вызов наверняка связаны между собой. Случайное совпадение двух таких необычайных событий слишком маловероятно. Начните с самого начала и не бойтесь показать, какой вы дурак. Я уже давно заметила эту вашу особенность.

Богерт с несчастным видом прочистил горло и принялся говорить. Она внимательно слушала, время от времени поднимала высохшую руку, останавливая его, и задавала вопросы. Когда он упомянул интуицию, она презрительно фыркнула.

— Женская интуиция? Для этого понадобился такой робот? Ох, уж эти мужчины! Вы не можете допустить, что женщина, которая делает правильные умозаключения, равна или даже превосходит вас по интеллектуальному уровню, и тогда вы придумываете какую-то «женскую интуицию».

— Но, Сьюзен, я еще не кончил.

Когда же он заговорил о контральто Джейн, она заметила:

— Иногда просто трудно решить — то ли возмущаться мужским полом, то ли раз и навсегда признать всех мужчин абсолютными ничтожествами…

Богерт настаивал:

— Дайте же мне рассказать, Сьюзен!

Едва он кончил, Сьюзен спросила:

— Можете вы уступить мне кабинет на час-другой?

— Да, но…

— Я хочу изучить все: программу Джейн, сообщения Мадариана, ваши беседы во Флагстафе. Надеюсь, вы разрешите в случае надобности воспользоваться этим прекрасным секретным лазерным телефоном и вашим вычислительным устройством.

— Ну, разумеется!

— Тогда избавьте меня от вашего присутствия, Питер!

Не прошло и сорока пяти минут, как Сьюзен прошаркала к двери, открыла ее и позвала Богерта. Он вошел в сопровождении Робертсона, которого она приветствовала ни слишком любезно:

— Привет, Скотт!

Богерт тщетно пытался угадать что-либо по лицу Сьюзен. Это было всего-навсего суровое лицо старой женщины, которая не имела ни малейшего желания облегчить его участь. Он осторожно осведомился:

— Как вы думаете, Сьюзен, вы сможете нам помочь?