— Что это? — спросил он.

Ученый медлил с ответом. Ему было неприятно, что девушка именно сейчас нашла время играть с аптекарскими весами. Он отвернулся, чтобы не видеть ее, и просто сказал:

— Целый год мы исторгаем атомы водорода и хлора из молекул некоторых органических соединений с помощью растворенного в аммиаке металла. Сегодня добавили в колбу метиленхлорид. Вот, — он подошел к черной доске и начал рисовать мелом, — так выглядит молекула метиленхлорида!

— Хлорида… Флорида… — машинально рифмовала девушка. Она хотела понять, почему одна чаша весов перевешивает другую.

— Металл и на этот раз сделал доброе дело, он исторг все атомы водорода и хлора. В колбе остались свободные углеродные атомы в возбужденном состоянии. Помнишь красное свечение? После этого смесь обесцветилась. Это случилось потому, что атомы построили кристаллическую решетку! Кристалл из чистого углерода!

Подбородок у парня задрожал.

— Что вы хотите сказать? — спросил он, сам не узнавая своего голоса.

— То, что сказал! Углеродные атомы связались один с другим. При наших условиях это могло произойти, лишь если сохранились углы, существовавшие между отдельными атомами в первоначальной молекуле метиленхлорида!

— Но тогда… тогда… это… алмаз!

Нервы парня не были подготовлены к такому результату. Как так — алмаз? Почему алмаз?.. Как это можно? Размешать немного метпленхлорида, и — хоп! — пожалуйте, алмаз каких угодно размеров?..

В порыве бурной радости он бросился к девушке.

— Ты поняла? Поняла? — он сильно тряс ее за плечи.

Синяя шапочка упала на пол.

Девушка тревожно заморгала.

— Не получается! Одна чаша весов все время выше другой.

Евгений обнял ее.

— Ты знаешь, какой сегодня день?

— Как не знать! — девушка смущенно освободилась из его объятий. — Сегодня мой день рождения. И по этому случаю, если ты сказал правду, я получу от тебя чешские серьги!

— К черту чешские серьги! — он размахивал руками у нее перед лицом. — Я сделаю тебе другие, с настоящими алмазами!

— Где ты их возьмешь? — с подозрением спросила она. Потом, увидев его руку, протянутую к сосуду, испуганно сказала: — Не хочу из них! Чешские лучше! Едем. Ведь вы кончили опыт? Уже восемь часов!..

Впервые Евгений услышал, как Асен громко смеется.

Наш возница был не дурак:

— Это вы скажите кому-нибудь другому! Я-то знаю, куда вы едете!

— Куда же?

— В пещеру…

— Ну да? — Борис пересел к нему. — Дай поводья подержать.

— Нельзя, испугаешь лошадей! Да и времени уже нет. Вон за тем поворотом вам слезать.

— А если мы не хотим слезать? — Петр затянулся сигаретой.

— Это уж ваше дело, но высокий вас там ждет.

Возница обернулся и хитро посмотрел на сидевших в повозке молодых людей. Его толстая шея стала похожа на гофрированный шланг.

Действительно, на самом повороте, читая газету, их поджидал Геран:

— Я тоже решил пойти. Не поеду в село.

Петр подошел к нему:

— Зачем ты все разболтал этому вампиру?

Вампир же тем временем снял с повозки оба рюкзака и, сунув под сиденье зеленую купюру, которую протянул ему Борис, отправился восвояси.

Геран мялся:

— Я не знал дороги, — пробормотал он. — Возница-то и сказал мне, где сойти, чтобы вас дожидаться. Да и… пусть знают, где мы, если что случится.

— Как же, случится!..

Борис решил не вмешиваться: он познакомился с археологом совсем недавно.

Они добрались до пещеры под вечер. Спуск решили начать рано утром. Петр нервничал: выругал Герана за большой костер, да и ужин ему не понравился. Раздраженно бросив ложку, он забрался в палатку.

— Ничего из этого дела не выйдет, — не выдержал Борис, завтра возвращаемся…

— Где находится Орион? — неожиданно спросил Геран.

— Кто?

— Созвездие Орион. И почему вообще небо так глупо устроено? Нужно, чтобы под каждой звездой надпись была.

Геран лежал у костра на земле, подложив руки под голову.

— В музеях, — продолжал он, — у каждого предмета есть надпись и номер. Всякий может легко ориентироваться.

— На небесах некому это сделать, — рассмеялся Борис.

— Почему некому? — Геран бросил окурок. — Я, например, с удовольствием этим занялся бы.

Из палатки послышались проклятья. Геран приподнялся.

— Видишь, — кивнул он головой, — услышал о выгодном деле и дает о себе знать.

— Ладно, не болтай, ложись лучше!