Губы Нии искривились в злорадной усмешке.

– Забыть о баскетболе?! А я о нем попросту ничего не знаю – что ж забывать? Никогда не была болельщицей! – Если Ния, заявляя это, малость перебрала в эмоциональном плане, никто вроде бы не заметил.

– Ну и славно. – Билл встретился с ней глазами и больше ее взгляда не отпускал. – Коль скоро ты объявляешь о разводе с этой игрой, то так тому и быть. Но это отнюдь не помешает тебе написать о Стрэйхене очерк совсем иного свойства. Что он за человек? Вот на какой вопрос ты должна ответить. Докопайся до сути, а на баскетбольную площадку можешь и вовсе не заглядывать.

Взаимопонимание между Нией и Биллом таким образом было восстановлено. Ему было известно, что она – существо легкоранимое. Не раз и не два он подмечал в ее глазах затаенную боль, которую она старательно скрывала от посторонних. Из всех собравшихся в помещении редакции один только Билл, казалось, осознавал, что Дэвид Филлипс, бывший муж Нии, был когда-то страстным поклонником брейкеров и писал о них на протяжении нескольких лет. Дэвид старался не пропустить ни одной игры любимой команды – в Бостоне ли они играли или в каком другом городе – все равно. Вот что он любил больше всего на свете – такого рода поездки. Игроки находили их довольно утомительными, а он… а он с ума по ним сходил. Впрочем, Ния понимала, что у нее нет никакого права обвинять игроков из «Брейкерз» в том, что произошло в ее жизни. С другой стороны, она не могла отрицать, что всякий раз, когда рядом заводили речь о клубе «Нью-Ингленд Брейкерз», у нее во рту появлялся металлический привкус.

– В любом случае, – вступил в разговор Крис, откидываясь на спинку стула, – если дело коснется технической стороны вопроса, я всегда смогу тебе помочь. – Тут он приблизил к глазам свою ладонь и некоторое время пристально рассматривал пальцы. – Я, знаешь ли, и сам в прошлом играл в баскетбол, только очень скоро выяснилось, что в нападающих ростом в пять футов и четыре дюйма они не нуждаются.

Прозвучавший в комнате смех несколько разрядил обстановку.

– А какой рост у Стрэйхена? – осведомилась Ния, любопытствуя, с каким таким великаном ей придется иметь дело.

Джеймс мигом снабдил ее статистическими данными.

– Шесть футов и четыре дюйма. Не так уж он высок, по нынешним баскетбольным стандартам. Вот когда он еще играл сам – а этому минуло лет десять, – таких, как он, было немного. В те годы он весил 190 фунтов и, судя по тому, как он выглядит сейчас, вряд ли набрал с тех пор хотя бы фунт лишку.

Билл похлопал себя по округлившемуся животику.

– Вот молодец, – промурлыкал он, обращаясь то ли к присутствующим, то ли к самому себе. – А все почему? Тренировки! В этом разгадка. Но что прикажете делать мне? Я прикован к этому столу в течение всего дня.

– Вы всегда бы могли выкроить свободную минутку в обеденный перерыв и заняться бегом, – предложил Крис. – Меньше оставалось бы времени на еду.

– Или скажите Гейл, чтобы она готовила вам на обед салаты, – ухмыльнулась Присцилла. – Немного овечьего сыра, фрукты, тостики…

Ния присоединилась к нападавшим, радуясь возможности расслабиться.

– Мне лично кажется, что некоторыми упражнениями он даже чересчур увлекается, – произнесла она.

– Это какие же? – с вызовом осведомился Джеймс.

– Упражнения для рук, – уточнила она с улыбкой.

Крис вопросительно на нее посмотрел.

– Ты это к чему клонишь?

– А к тому, – с улыбкой продолжила она, – что он слишком часто хватается за микрофон – а это, согласись, требует известных усилий. – Она повернулась к Биллу и доброжелательно на него посмотрела. – Ну, как это тебе? – почти дословно повторила она недавний вопрос шефа, старательно его передразнивая.

– Я думаю, – начал Билл, откашливаясь и сдвигая брови на переносице, – что мы отвлеклись. Если никаких больше дискуссий на тему о новой рубрике не предвидится, я, с вашего разрешения, позволю себе продолжить совещание…

– Подождите! – воскликнула Ния. – Я требую продолжения дискуссии. Неужели здесь нет никого, кто взял бы работу над очерками на себя? – Билл отчаянно замотал головой, испытывая сожаление, что дал повод к началу шутливых нападок на свою несколько уже оплывшую фигуру и так не вовремя утратил контроль над происходящим. – Так, значит, никого?

– Ни единого человека! А в чем, собственно, дело, Ния? Ты что, и в самом деле не в состоянии выполнить это задание?

– Да нет, выполнить-то я могу, – Ния несколько приуныла, но все еще старательно подчеркивала голосом аргументы, представляющиеся ей важными в споре, – но весь вопрос в том, насколько качественно будет сделана работа, принимая во внимание, что все не нравится мне уже сейчас, до того, как я успела написать хотя бы строчку.

– Ты справишься, я знаю, – резюмировал Билл, глядя на нее поверх очков. Потом он снял их и отложил в сторону. – Уж за этим я прослежу.

Его слова снова всплыли в памяти Нии, но только позже, когда она уже сидела за столом у себя в офисе, размышляя над тем, как быть дальше. Билл и раньше употреблял эту фразу – «за этим я прослежу», – особенно в те дни, когда она только начинала свою карьеру и шеф вводил ее в суть нескольких весьма сложных поручений, которые ей предстояло выполнить. Ее умение писать и тогда никто не ставил под сомнение. Трудность заключалась в другом – как добиться того единственно верного соотношения рационального и эмоционального, что превратило бы написанное ею в настоящий художественный очерк высокого класса, а не в дежурную редакционную статью.